Статья показалась мне подходящей для дискуссии, так как в ней подняты вопросы, которые касаются коренных, сущностных начал русской истории и современного состояния российского общества, к тому же сделано это в острой, провокативной форме.

 

Своим коллегам для обсуждения я предложила три аспекта статьи Ю.Афанасьева, А.Давыдова и А.Пелипенко:

В журнале предполагалось поместить стенограмму состоявшегося разговора, однако подвела маломощная техника: что-то диктофон вообще не записал, а какая-то часть записи не поддается расшифровке.

 

Однако нет худа без добра: вместо записи спонтанных и потому не всегда отточенных и корректных устных высказываний предлагаем читателям письменные монологи на заданную тему Вячеслава Ракова и Павла Корчагина, которые откликнулись на просьбу редактора восполнить нанесенный диктофоном ущерб.

 

Предварительно несколько самых общих впечатлений.

Пересказывать своими словами чужие суждения не рискну, тем более что они, за исключением первых более или менее цельных высказываний, в большинстве своем представляли собой реплики по ходу дискуссии, реакции на мнения собеседников, и по памяти воспроизвести эту разноголосицу невозможно.

 

Скажу лишь, что в целом разговор не только состоялся, но и получился; мнения разделились – соответственно возникла полемика; «либералы», к каковым отнесу В.М. Ракова и себя, как водится, оказались в меньшинстве; «консерваторы» (А.Белавин, П.Корчагин, В.Августинович и примкнувший к ним, хотя и не во всем с ними солидарный А.В. Вертинский) категорически не согласились с диагнозом авторов статьи, соответственно и с теми выводами, которые из этого диагноза следуют.

 

Очень интересную – «отдельную» – позицию высказал И.Аверкиев: едва ли не главной сегодняшней проблемой Игорь Валерьевич считает отсутствие политологического, научного языка, адекватного современным реалиям, в этом смысле и «консерваторы», и «либералы» (мы не случайно заключаем эти определения в кавычки) равно бессильны описать, а значит и осмыслить действительность – соответственно и те и другие вряд ли могут претендовать на точность как в постановке диагноза, так и в определении стратегий развития. Кроме того, с точки зрения И. Аверкиева, то, что Афанасьев и его коллеги оценивают как катастрофический раскол, вполне может оказаться той многополюсностью и многофакторностью, которая придаст России, в условиях нарастающей мировой турбулентности, большую прочность и живучесть, нежели однозначная приверженность определенной модели, характерная для большинства цивилизованных стран.

 

А теперь с благодарностью предоставляю слово тем, кто счел возможным и необходимым высказаться подробно.

 

Статья «трех видных ученых-гуманитариев» Ю.Афанасьева, А.Давыдова и А.Пелипенко представляется авторами как попытка научного анализа, но при этом переполнена образными выражениями типа «общественный недуг», «национальная болезнь», которые, как известно, научной ценности не имеют. Да и научные понятия, употребляемые авторами весьма слабо дефинированы. Чего стоит следующее определение термина «культура»: «некий (?!?) способ бытия нации, строй ее жизни».

 

Сам же набор научных терминов, которыми оперируют уважаемые профессора, свидетельствует о том, что их система аргументов представляет собой окрошку из цивилизационной теории, теории модернизации, теории элит, социокультурного подхода, русской религиозной философии и даже из физики. Не буду судить сейчас, хороши перечисленные доктрины или нет, главное, что все эти концепции никак не пересекаются между собой, порой в своих основных положениях даже принципиально противоречат друг другу. Хотя справедливости ради стоит отметить преобладание социокультурной парадигмы в духе А.С.Ахиезера. Так что обвинение Д.А.Медведева в синкретизме, «когда всё во всем, когда чересполосица из добра и зла при отсутствии права может меняться как угодно по произволу сочинителя…», вполне можно переадресовать авторам. И вместе с тем возникает подозрение, что собственно научного в этой статье немного, это скорее политический документ…

 

Тем более что центральным понятием, которым оперируют авторы, является «Русская Система», введенное в широкий оборот директором ИНИОН РАН Ю.С.Пивоваровым и директором Центра русских исследований Института фундаментальных и прикладных исследований Московского гуманитарного университета А.И.Фурсовым. «Русская Система» описывалась ими как «треугольник: Русская Власть, Популяция и Лишний Человек. Лишний Человек – это носитель свободы…»

 

Опять же не будем высказывать оценочных суждений. Тем более что это сделал сам Ю.С.Пивоваров: «Я читал много блистательных политологических работ, написанных, в том числе людьми, находящимися в этой комнате, но я не уверен, что эти работы в действительности описывают наше общество. И более того, я не могу этого сказать даже о концепции “Русской Системы”». А вот еще: «И мне сложно сказать – жива или не жива Русская Система – да она никогда не существовала». И еще: «Но я хочу предупредить, что это не научная концепция, это метафизика»…

 

Однако три доктора приняли «Русскую Систему» на вооружение (кажется, абсолютно некритично) в качестве всеобщего объяснительного принципа, объективной научной теории. Даже попытались развить ее в духе русской религиозной философии начала XX в., назначив ответственной за все беды российского общества Русскую православную церковь. Правда до сих пор считалось, что наука и религия – два принципиально разные способа познания действительности…

 

Какого-то глубокого научного анализа российских проблем в статье Д.А.Медведева, соглашусь, нет. Но ему и не место в политическом документе, который являлся, по сути, предварительным обращением президента к народу. И в этом обращении президент отметил три основные проблемы: «вековую экономическую отсталость», «вековую коррупцию», «широко распространённые в обществе патерналистские настроения». И констатировал, что «впечатляющие показатели двух величайших в истории страны модернизаций – петровской (имперской) и советской – оплачены разорением, унижением и уничтожением миллионов наших соотечественников». Всего-то четыре абзаца… Остальная и бóльшая часть текста представляет собой четкое целеуказание. Правильные слова, расположенные в правильном порядке. Цели поставлены. Задачи ясны. «Россия вперед!» Перед нами крепко сбитый политический документ, а не трактат на тему: «Кто виноват и Что делать?»…

 

В статье есть потрясающий в своей святой простоте пассаж: «Поэтому когда мы анализируем проблемы России, мы должны начинать с анализа ее культурных оснований – анализа того, чего в президентской статье нет». Получается что, «Россия вперед!» – это лишь информационный повод для изложения собственных взглядов.

 

Президент обвиняется авторами в том, что в его статье «даже малейшего намека нет, что за таким, например, понятием, как “русский тип культуры”, стоит сложнейшая совокупность формировавшихся в веках самых разнообразных традиций из самых разных сфер российского и даже задолго еще до-российского общежития». Никакого намека и не может быть, потому что Д.А.Медведев даже не упоминал в своем тексте этот самый “русский тип культуры”. Непонятно, что же тогда критикуют три доктора? Президентский анализ ситуации или собственное представление о нем? К чему этот бой с тенью?

 

В статье трех докторов полно эсхатологических прогнозов: «Россия упустила ВСЕ исторические шансы модернизации», «“тепловая смерть” общества» и проч. «У общества нет цели. А когда цели нет, то вместе с волей к насилию, к отстаиванию общих интересов иссякает и воля к жизни. Пока, да и то лишь у небольшой части общества, энергии хватает разве что отстаивать личные интересы. Не более. Остальные же предались унылому фатализму и вымирают. Предпочтение смерти от безысходности борьбе за общие интересы — это ли не самый страшный диагноз?»

 

Выхода нет, по крайней мере, авторы его не указывают. Чем-то все это напоминает гринписовские ужастики. Нас пугают, а нам почему-то не страшно. Какое-то странное получается вымирание: «последние триста лет такая культура не выдерживает конкуренции на мировом рынке культур и все более выглядит как полудохлая кляча». Что же «имперская лошадь, на которой “мы-русские” едем начиная с Рюриков», не сдохла 250 лет тому назад, а вывезла страну из наполеоновского нашествия, Второй мировой войны и прочих катастроф?

 

Никакого раскола в России сейчас нет, общество «доведенное по существу до биологического, животного состояния», «нажравшийся колбасы обыватель» доверяет власти, голосует за «Единую Россию» хотя бы в благодарность за то, что последний кризис не превратился в дефолт. Даже если учтем (вычтем) приписки на избирательных участках переусердствовавших партийцев, все равно большинство будет за ЕР.

 

Трагичный «“социокультурный” раскол», о котором так эмоционально вещают авторы, действительно есть, но не в обществе, а в идеологии и политике. Праволиберальные партии проваливаются на выборах с таким треском, что нелюбимый ими президент вносит в ГД предложения о либерализации выборного законодательства. Общество перестало доверять либералам, заодно и «либеральной культуре», той самой, которая по признанию авторов «все еще слабая, проявляющаяся лишь кое-где, часто не ведающая, что творит».

 

При желании можно детализировать анализ. Четверо из пяти названных мною докторов, так или иначе, имеют отношение к РГГУ, одному из оплотов либеральной идеи в российском высшем образовании. И вот ведь незадача, от РГГУ отвернулись и правительство, и даже спонсоры в лице бывшего председателя Попечительского совета М.Ходорковского, который уже в тюрьме писал о либералах: «Они всегда говорили — не слушая возражений, — что с российским народом можно поступать как угодно. Что “в этой стране” все решает элита, а о простом люде и думать не надо. Любую чушь, любую наглость, любую ложь он, этот народ, примет из рук начальства как манну небесную. Потому тезисы “нужна социальная политика”, “надо делиться” и т.п. отбрасывались, отрицались, отвергались с усмешкой».

 

Диагноз, поставленный российскому обществу консилиумом трех докторов не нов, его еще в 1993 г. сформулировал литературовед Ю.Ф.Карякин в ночь после выборов в ГД РФ, заявивший по поводу локальных побед ЛДПР: «Россия, одумайся, ты одурела!». «Лишний Человек» после провала похода в «Русскую Власть» гневно бросает в лицо «Популяции» жуткое обвинение…

 

Странные и грустные ощущения остаются после прочтения этой статьи. Три доктора наук разных гуманитарных специальностей объединились для анализа ситуации, в которой оказалась современная Россия. А получилось, как в старой английской пословице: сорок мудрецов так и не смогли вытащить камень из колодца. И, судя по способам, к которым они прибегали, им этого не удастся сделать никогда.

 

Выражения – «медведевские ухищрения», «словесная шелуха», «словоблудие», «несуразица», «по-настоящему ленинско-сталинская готовность к действию на основе заблуждения» – любому историку это до боли напоминают политическую полемику 30-х гг. прошлого века с ее «наймитами», «троцкистско-зиновьевскими бандитами» и пр. Жалко, что либеральную идею нельзя защитить другими словами.

 

Авторы поправили А.С.Пушкина в его оценке бессмысленности русского бунта, поэтому наберусь храбрости, и тоже поправлю Жозефа де Местра: «Каждая оппозиция заслуживает то правительство, которое она допустила сама».

 

Статья Юрия Афанасьева, Алексея Давыдова и Андрея Пелипенко отсылает нас к нерешенным вопросам русской истории. То, о чем они пишут, неоднократно высказывалось на страницах научных работ и статей и в этом смысле настоящая работа – некоторым образом summary. В то же время эта статья вполне своевременна: накопившиеся вопросы требуют разрешения именно сейчас. Я вполне солидарен с авторами в том, что у нас, у России не остается времени: оно тает, как шагреневая кожа. Мы подведены историей к очередному и, возможно, последнему вызову: либо мы меняемся, то есть модернизируемся, либо мы фатально отстаем от мировых лидеров и превращаемся в «конченую страну», теряющую территорию и человеческий капитал.

 

Я разделяю основной тезис статьи: Россия «застряла» между архаикой и современностью. Уже три столетия российская власть пытается модернизировать страну, однако принципиальных сдвигов здесь так и не произошло: наше общественное сознание остается архаичным и вполне авторитарным; гражданское общество так и не возникло; не актуализирована ценность личности; Россия не знала собственного эквивалента западной дисциплинарной революции, в результате которой на Западе появился ответственный индивид и религиозно мотивированная трудовая этика; между властью и населением, в сущности, пропасть. Мы действительно «расколотое общество»: власть сама по себе, население само по себе.

 

Я бы даже сказал, что в России так и не сложилось цивилизации, если под ней понимать совокупность устоявшихся социально-психологических стандартов и обыденных навыков. Есть культура, в том числе классическая, но нет цивилизации: таков один из парадоксов нашей истории.

 

Добавлю сюда жесточайший моральный кризис, который мы переживаем, начиная с 90-х годов. Вот только некоторые из его симптомов: первое место в мире по уровню преступности и одно из первых по коррумпированности властных органов; второе место в мире по числу суицидов; наркотическая эпидемия (мы потребляем пятую часть производящегося в мире героина); по социологическим замерам 70% граждан России не доверяют друг другу (а в Скандинавии, напротив, 70% опрошенных склонны доверять соотечественникам).

 

Все это складывается не просто в безрадостную картину, а в симптоматику умирающего общества, если воспользоваться выражением, употребленным в статье.

 

Дальше, однако, мое видение нынешней России расходится со взглядами авторов статьи. Их основная посылка такова: Россия должна стать либеральной цивилизацией – иного выхода у нее нет. Она должна мерить себя шкалой западных представлений о мире, обществе и человеке – просто потому, что иной шкалы не существует. Мне кажется, это не так: путей в будущее может быть столько же, сколько крупных цивилизаций мы в состоянии насчитать. Модернизируясь, незепадные общества, вероятно, будут в той или иной мере пользоваться опытом Запада, но усвоение этого опыта будет происходить на собственной почве. Так оно было, так оно и есть – стоит лишь посмотреть на Японию, Китай или некоторые относительно успешные страны ислама. Россия, я думаю, не будет исключением. Модернизация может быть только своей или ее не будет вовсе.

 

На мой взгляд, Ю. Афанасьев и его коллеги неосознанно предвзяты и ангажированы. Их историческое видение лишено вариантов, а между тем история, невзирая на универсальные тренды, всегда реализуется «индивидуальным» образом. То же мы видим и в мире людей.

 

Если мы выйдем из затянувшегося цивилизационного кризиса, то «своей колеей», благодаря ресурсам, которые предоставляет нам наша традиция и наш менталитет. Я не могу согласиться с однозначно негативной оценкой, которую авторы статьи дают нашей традиции. Безусловно, в ней много архаического, досовременного. Тем не менее, она не представляется мне безнадежной. У нас были свои примеры «общества»: вече, крестьянский мир, земство. У нас было одно относительно автономное (со второй половины XVIII в.) сословие – дворянство, вызвавшее к жизни русскую интеллигенцию, создавшую, в свою очередь, русскую классическую культуру. Кстати, классика – это, прежде всего, собственные ответы на главные вопросы жизни. Россия оказалась способна их дать.

 

Можно вспомнить старообрядцев – их независимость от государства, их трудолюбие и рачительность, их строгость и аккуратность. Многие старообрядческие общины строились на вполне демократических основах. Духовная независимость староверов часто перетекала в своего рода религиозный индивидуализм, поразительно напоминавший протестантский. Старообрядчество – российский аналог протестантизма, впрочем, несравненно более склонный к культурному изоляционизму, нежели последний.

 

Затем, справедливо пишут о мобилизационном характере русской психики: в критические моменты нашей истории мы способны выходить из инерционного исторического режима и в сжатые сроки решать задачи, на решение которых у «нормальных» народов уходили длительные периоды. Безусловно, сейчас именно такой момент.

 

Наконец, о православии. Да, конечно, русское православие к началу XX столетия было вполне обрядоверческим. В империи пространства только обряд мог восполнить дефицит внутреннего порядка, отсутствие внутренней, личной формы. Но, хочется напомнить, на рубеже XIX-XX веков в русской религиозной жизни происходили важные перемены, до сих пор не осознанные сколько-нибудь удовлетворительно. Во-первых, в российском обществе обозначился напряженный интерес к религиозной проблематике и к духовному поиску – от культурной среды до крестьянства. Мыслящая Россия, в частности, именно тогда открывала для себя старообрядческую субцивилизацию. Что же до крестьянства, то оно в немалой части было увлечено альтернативными вариантами религиозности: вспомним хлыстов, духоборов, молокан, наконец, скопцов, предложивших самый отчаянный, самый радикальный, самый «русский» путь к совершенству.

 

Многих из тех, кто искал путь к Богу, не устраивало официальное православие. Критический потенциал религиозного поиска в России того времени был очень велик. Он, кстати, свободно конвертировался в социальную критику левых и дополнял ее. Я полагаю, что религиозную ситуацию в России рубежа веков с достаточным основанием можно аттестовать как реформационную. Реформация же свидетельствует о переходе от архаической, обрядовой религиозности к религиозности раннесовременной.

 

Но и в православии происходили перемены: жить по-старому церковь уже не могла. В пользу этого говорят религиозно-философские собрания начала века и движение за созыв поместного собора и восстановление патриаршества. О движении православия вглубь свидетельствует наличие в церкви таких людей, как Феофан Затворник и Иоанн Кронштадский. Складывалась новая, открытая будущему, открытая новому социальному опыту духовная элита.

 

Разумеется, октябрьский переворот и последовавшие за ним десятилетия атеизма во многом пресекли это движение. Однако, самый факт того, что оно имело место, указывает на то, что православие не было мертвым. В нем, как и в христианстве в целом, всегда присутствуют две центральных интуиции – свободы и личности. При известных обстоятельствах они начинают проступать на поверхности религиозной жизни. Если это было возможным в начале XX века, то почему это невозможно сейчас, когда перед нами – модернизационный опыт других христианских церквей?

 

Я не могу согласиться с тем, что модернизация происходит вопреки традиции. Это ошибка, отдающая обыкновенным догматизмом – в данном случае либеральным. У либералов также хватает догм – им это следует признать, если они хотят называться либералами.

 

Модернизация – это всегда модернизация традиции. Модернизация более успешна, если традиция достаточно богата – семантически, символически, институционально. Православие, как и все христианство, имеет все для того, чтобы осваивать формы современности, оставаясь при этом собой, не теряя своего онтологического, трансцендентного ядра.

 

 

P.S. от Галины Ребель:

Жизнь подбросила материал, который, как мне кажется, напрашивается в заключение к нашей не имеющей конца (и начала) полемике.

На сайте «Эха Москвы» в блогах появилась запись пермяка Рудольфа Chichikov-а, начало которой процитирую:

Круг замкнулся.
Удобное число, запомнить легко.
Если меня спросят, когда в России издох либерализм – я назову 20.02.2010 года.
В этот день, лидер старейшей партии либералов г-н Митрохин, будучи в здравом уме и, надеюсь, трезвой памяти – призвал г-на Касьянова принародно покаяться за свои ошибки в период его службы в кабинете г-на Путина.

 

 

 

 

Соглашаясь с высказанной здесь позицией, в очередной раз хочу спросить: причем тут либерализм? Кому только и чему только не присвоено сегодня это определение…

 

Прав Игорь Валерьевич Аверкиев: плохо у нас с «политическими» словами, не получается их адекватно употреблять – это, разумеется, не автору блога упрек, это очередная констатация очевидности.

 

И подмечено это не вчера – мне уже приходилось на сей счет цитировать тургеневского Базарова:

 

«Аристократизм, либерализм, принципы <…>, – подумаешь, сколько иностранных… и бесполезных слов! Русскому человеку они даром не нужны»...

 

В таком искаженном словоупотреблении, какое мы по сей день имеем, действительно не нужны, потому что рядятся в них общественные уродцы – подменёныши, симулякры.

 

А вот тот либерализм, который олицетворял собою и исповедовал создатель Базарова, нам, к сожалению, по-прежнему не по уму и не по росту.

Наша страница в FB:
https://www.facebook.com/philologpspu

К 200-летию
И. С. Тургенева


Архив «Филолога»: