Ты вечно новой, век за веком,
За годом год, за мигом миг,
Встаешь – алтарь пред человеком,
О Библия! о книга книг!

В.Я.Брюсов

 

 

Страсти Христовы — это физические и духовные страдания, которые претерпел Иисус Христос в последние дни и часы своей земной жизни. В Евангелиях они составляют цепь событий, отсчет которых начинается с Тайной Вечери, возвестившей о грядущих страданиях, об искупительной жертве Спасителя «за многих».

 

В изобразительном искусстве Страсти Христовы нашли яркое воплощение в серии канонических сюжетов:

В данном обзоре становимся на первом сюжете.

 

В Евангелие сказано, что во время Тайной Вечери Иисус «возлег с двенадцатью учениками; и когда они ели, сказал: истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня» (Мф.26:20-21).

 

После молений Иисуса в Гефсиманском саду сбывается предсказанное им предательство учителя учеником - Иудой Искариотом. Иуда был одним из 12 апостолов, верил Господу, совершал знамения, воскрешал мёртвых, изгонял бесов и стал предателем. Противоречивые свидетельства евангелистов способствовали возникновению различных толкований и интерпретаций мотивов предательства Иуды: самопожертвование, бунт против гнета римских властей, разочарование в вере и т.п. Каноническими все же считаются сребролюбие и вмешательство сатаны.

 

Приведенное ниже изображение является наглядной иллюстрацией развития сюжета Страстей Христовых от молений в Гефсиманском саду до предательства Иуды и ареста Иисуса.

 

 

 

«…приходит Иуда, один из двенадцати, и с ним множество народа с мечами и кольями, от первосвященников и книжников и старейшин. <…>Предающий же Его дал им знак, сказав: Кого я поцелую, Тот и есть, возьмите Его и ведите осторожно. И, придя, тотчас подошел к Нему и говорит: Равви! Равви! и поцеловал Его. А они возложили на Него руки свои и взяли Его. (Мк.14:43-53)

 

Иуда предает Господа целованием. Он говорит стражникам: «Кого я поцелую, Тот и есть» (Лк. 22, 47). Истинный смысл его намерения не может скрыться от Господа. «Иисус же сказал ему: Иуда! Целованием ли предаешь Сына Человеческого?» (Лк. 22, 48).

 

 

Поцелуй, выбранный Иудой как условный знак для воинов, был традиционным иудейским приветствием. Знаменательно, что еще в Ветхом Завете встречаются случаи целования перед предательством. Иисус не отвергает целования, зная все наперед, он кротостью своей и любовью вразумляет неверного ученика. Иудин поцелуй становится символом коварства и предательства, а имя Иуды – нарицательным.

 

 

Исполняется пророческое речение: «окружили меня, как пчелы сот, разгорелись, как огонь в терниях» (Пс.117:12); и еще: «множество псов окружили меня, тельцы тучные обступили меня» (Пс.21:17,13).

 

Иисус, не скрывается от стражи и, «зная все, что с Ним будет», выходит навстречу толпе.

 

 

Агрессивное волнение толпы подчеркивает незлобие и смирение Господа. Евангелисты утверждали, что ученики вступились за Иисуса, а Петр даже отсек ухо одному из нападавших. Однако Христос тут же его исцелил, произнеся: «возврати меч твой в его место, ибо все, взявшие меч, мечом погибнут».

 

 

Огонь факелов, вознесенные пики, мечи, волнующая светотень, контрасты – все создает ощущение драматизма сцены.

 

После приговора Христа к распятию, Иуда раскаивается и возвращает 30 сребреников первосвященникам со словами: «Согрешил я, предав кровь невинную».

 

Сцена поцелуя Иуды довольно часто встречается особенно в западноевропейском искусстве: в ранних настенных росписях и фресках церквей, а также в более поздней живописи Нового времени, где евангельская история не просто иллюстрируется, а скорее интерпретируется в религиозно-этическом аспекте.

 

Одним замечательных примеров такого подхода справедливо считается фреска раннеренессансного мастера Джотто ди Бондоне, во многом определившего пути развития живописи в Европе.

 

   Джотто (фрагмент)

 

Для Джотто важен прежде всего гуманистический смысл библейской легенды: способность человека к нравственному подвигу, самопожертвваванию, победе над самим собой.

 

Наша страница в FB:
https://www.facebook.com/philologpspu

К 200-летию
И. С. Тургенева


Архив «Филолога»: