– Филфак – не случайный выбор.

 

Во-первых, я из семьи потомственных учителей – династии Шохриных, а точнее – Калашниковых. О нашей семье Пермским телевидением был снят фильм, который так и назывался: «Шохрины». В Мазунинской семилетке – любимый учитель русского языка и литературы Таисья Афанасьевна, в Кунгурском педагогическом училище – любимая мною до сих пор словесник Раиса Андреевна Грехова.

 

Во-вторых, когда меня, выпускницу Кунгурского педагогического училища, направили работать учителем русского языка и литературы в Пальниковскую восьмилетнюю школу тогда еще Кунгурского, а теперь Пермского района, я почувствовала, что знаний очень и очень не хватает. Поэтому я, поступив в 1965 на заочное отделение, проучившись установочную сессию, поняла, что это мне не подходит, и в то же лето сдала экзамены вновь и поступила на дневное отделение. Тогда экзамены на заочное отделение проходили в июне, а на дневное – в августе.

 

 

 

– Самое первое впечатление, когда я впервые вошла в институт, – это храм науки! Красивое здание в центре города, просторный вестибюль, высокие потолки, широкая парадная лестница…

 

И до сих пор (честное слово!), проучившись в нем и проработав уже в течение 40 лет, я очень часто вспоминаю об этом и испытываю почти те же самые чувства.

 

Уже во время сдачи экзаменов я почувствовала, что здесь относятся к абитуриентам, а значит, и к студентам с большим уважением – испытала это на себе (пояснять слишком долго). Поэтому я сразу активно включилась в студенческую жизнь: институтский хор, участие в факультетской самодеятельности, обязанности комсорга, организация агитбригады – выступали во время выборов на площадках г. Перми, в школах области, шефствовали над спецшколой г. Очёра и пр. Это помогло нам сплотиться, сдружиться, но, к сожалению, за 40 лет мы порастерялись – общаемся с немногими однокурсниками.

 

 

– Пожалуй, сейчас уделяется большее внимание специальным дисциплинам – их спектр очень разнообразен. У нас же много времени отнимало конспектирование работ-первоисточников по общественно-политическим дисциплинам. В то же время было гораздо больше занятий по языковым и литературоведческим дисциплинам. Например, старославянский язык мы изучали в течение 2-х семестров 1 курса, историческую грамматику – весь 2-ой курс (50 лекционных и 40 практических часов – сейчас 18 лекционных и 16 практических. Разве можно по-настоящему научить историческому комментированию? Это моя боль). Больше было практических занятий по литературе – как русской, так и зарубежной. Помню, Инна Викторовна Малышева успевала даже научить нас правильно конспектировать критическую литературу. А что успевают проанализировать сейчас «зарубежники» за 3 практических занятия?

 

В плане научной работы – категорично ответить затрудняюсь. В наше время над курсовыми работали все, как и сейчас, а дипломные (выпускные) работы писали только лучшие студенты, и были такие, которые писали и по литературе, и по языку. Моя однокурсница Людмила Рябчевских, например, выполнила дипломные работы и по материалам диалектологии, и по материалам прикамского фольклора – она была непременным участником диалектологических и фольклорных экспедиций.

 

 

– Не совсем так. Я закончила институт позднее своих однокурсников: родила свою первую дочь, Леночку. Устроилась в школу учителем пения (в те годы филологи в городских школах были абсолютно не нужны), но проработала недолго: вышло Постановление правительства о возможности взять отпуск (в то время без всякого содержания) по уходу за ребёнком. Я воспользовалась этой возможностью, но «просидела» дома только три месяца, потому что в марте меня отыскала Аида Николаевна Борисова и предложила работать. Я до сих пор бесконечно благодарна и Аиде Николаевне, и Тамаре Ивановне Гаевской: мне дали возможность начать преподавательскую работу только летом, когда приехала моя мама, и я передала дочь на её попечение. А до этого времени мне поручили заниматься проверкой контрольных работ заочников. Итак, я в институте в качестве ассистента с марта 197о года. В этом году – 40 лет (ужас!) моей преподавательской жизни на факультете.

 

 

– Никогда за все 40 лет не было такого, чтобы не складывались отношения со студентами или с коллегами. Едва я стала ассистентом кафедры русского языка, сразу пришлось окунуться не только в учебную работу, но и в организационную деятельность. Два раза в год – в зимние и летние каникулы – ездила со студентами в экспедиции. В школах с коллегами организовывали олимпиады, проводили профориентационную работу.

 

Памятуя о моей студенческой активности, Аида Николаевна порекомендовала меня на пост председателя эстетсовета факультета, что предполагало прежде всего организацию художественной самодеятельности на факультете. Поручение было не из лёгких: факультет долгие годы был всегда на первом месте. Заниматься этим после Елены Константиновны Мисюра и Галины Николаевны Толовой было чрезвычайно трудно, помню, что я с заседания партбюро ушла со слезами. Но ничего не поделаешь, в те времена отказываться было просто невозможно. Руководила, организовывала… Кстати, совместно с Иваном Васильевичем Зыряновым впервые создали факультетский фольклорный ансамбль. Надо было видеть, с каким удовольствием писали сценарии, пели, плясали кандрелку наши студенты, среди которых был Саша Зимин, Женя Малянов, Люба Богомягкова, Наташа Китаева и многие другие – будущие руководящие работники, отличники народного просвещения, поэты… Все три года мы становились лауреатами или дипломантами городской студенческой весны. Это потом, когда я уехала в аспирантуру, пригласили для руководства ансамблем Жанну Геннадьевну Никулину – профессионала, и наша «Рябинка» стала ещё более известной.

 

 

На мой выбор направления научной работы в большой степени повлияли Аида Николаевна Борисова и Тамара Ивановна Гаевская. Когда меня приняли на кафедру русского языка, Т.И.Гаевская сразу же поручила мне вести очень для меня в то время трудный курс исторической грамматики, а по прошествии двух лет посоветовала поступать в аспирантуру к человеку, под руководством которого она сама защищала диссертацию, – профессору МГПИ им. В.И.Ленина Алексею Никитичу Стеценко. Но в 1973 г. я родила вторую дочь, и аспирантура отодвинулась на три года. Моим научным руководителем стал именно А.Н.Стеценко. Годы были трудные: страшный дефицит (приходилось всю свою аспирантскую стипендию тратить на продукты для дома), великие трудности «доставания» бумаги, печатания самой диссертации и автореферата и т.д. и т.п. Для поднятия аспирантского духа знаменитую песенку переиначили:

 

Москва аспирантская.
Тихий гул библиотек…
Ах, жизнь общежитская –
Пирогов вовсе нет,

А в Перми дети малые
Ждут мамашку усталую:
Привезёт деткам сладости,
И сосисок ещё,

И конфеток, бараночек,
Рыбы, мяса и баночек,
А впридачу тяжелые
Тыщи карточек! УХ!!

И так далее…

 

В 1979 году я вернулась в родной институт кандидатом филологических наук.

 

 

 

Выбрали в 1989 году… Бурные годы перестройки.. Трудные годы финансового неблагополучия… Ломка всех традиций воспитательной работы… Это было довольно сложно: выстоять, не потерять квалифицированные кадры, хотя началось сокращение приёма и, как следствие, сокращение преподавательских ставок. Но я постоянно чувствовала поддержку коллектива во всех моих инициативах, и это приносило удовлетворение. Начались поиски «зарабатывания» денег – была проделана большая работа по открытию филиалов в Лысьве и Кунгуре: подготовка документации, планов и образовательных программ. Не сдал факультет и своих позиций в общественной работе – самодеятельности, спорте. Достойно прошли две аттестации.

 

Очень нравилось (и сейчас нравится) общение со студентами. Всегда хотелось помочь им во всем: в адаптации, в освоении учебного материала, в решении жилищных проблем. Это почти всегда удавалось, и очень приятно было чувствовать благодарность студентов.

 

 

– По-моему, нет, они не другие, это время, их воспитавшее, другое. Да и цели обучения тоже другие, особенно у студентов-заочников. Поэтому сейчас в этом плане работать гораздо сложнее. И планы изменились в сторону расширения перечня учебных дисциплин и, как следствие, в сторону уменьшения часов на изучение их. А самостоятельно работать наши студенты не очень школой научены – вот и проблемы. Отличает их и большая раскованность, для них университет – уже не храм науки, поэтому могут шуметь в коридоре, несмотря на то, что рядом в аудитории идут занятия, исписывать столы всякой ерундой, вплоть до нецензурщины и т.д. Но, как правило, всё это к старшим курсам проходит – сказывается всё-таки влияние преподавателей.

 

 

– Время определяет и проблемы высшего образования. Наверное, я консервативна, но мне совершенно не нравится идея получения полуобразования – бакалавриат. Причём опять всё делается наспех, плохо продумывается. С будущего года нужно объявлять приём, и ни стандартов этого образования, ни хотя бы примерных учебных планов нет. А как, на какой основе создавать образовательные программы? Или в Министерстве думают, что это можно сделать за один день?

 

А что делается в школах… Всё держится на учителях-энтузиастах. Большое стремление урезать, сэкономить – и вот в классах сидят по 33-35 человек, хотя в Законе об образовании рекомендовано не более 25 человек. А зарплаты учителей? Да и наши, преподавательские, кандидатов наук? И смех и грех…

 

О культуре говорить не берусь. Сходила один раз в наш Музей современного искусства – спаси и сохрани ещё раз туда попасть. Наверное, я ничего не понимаю в современном искусстве, в современной культуре, если я вижу, как в одной из телепередач всерьёз рассуждают о том, какое плохое Министерство культуры, которое не пустило на выставку в Лувр произведения абстрактного художника Авдея … (фамилию не запомнила). Когда показали эти художества, я поразилась тому, что если ты художник-абстракционист, то зачем сопровождать свои закорючки какими-то текстами-пояснениями, некоторые из которых просто какого-то провокационного характера? Ведь Малевич этого не делал…

 

Очень не нравятся красные человечки, которые появились на улицах нашей Перми. Не нравится игра артистов театра «У моста».

 

Наверное, это похоже на старческое брюзжание? Может быть. Ведь мы воспитаны на другом искусстве, поэтому предпочитаем смотреть канал «Культура», по возможности смотреть спектакли заезжих московских артистов. И очень хочется надеяться, что всё наносное смоется волнами настоящего искусства. А какое оно, настоящее? Может быть, я просто не знаю?..

 

 

– А что можно ждать от того, кого или, точнее, что любишь? Наверное, хочется большего внимания и понимания, а не только высказываний, что так решено в Министерстве.

 

Отдать университету хочу все свои возможности, хочу остаться нормальным (а какой я на самом деле – пусть скажут студенты!) преподавателем. Самосовершенствованием занимаюсь постоянно: осваиваю компьютер и компьютерные технологии, ввожу элементы рейтинговой системы, активно использую технологию тестирования – словом, стараюсь искать и внедрять новое, чтобы студентам было интересно. И самой тоже…

Наша страница в FB:
https://www.facebook.com/philologpspu

К 200-летию
И. С. Тургенева


Архив «Филолога»: