Предлагаю совершить виртуальную экскурсию в один из моих любимых парижских музеев. Любимых потому, что, во-первых, это музей средневековья, во-вторых, там находятся удивительные сокровища, в-третьих, у него необыкновенная аура, впитавшая в себя дух многовековой истории и живость современности.

 

Музей Клюни находится в самом центре Парижа, в Латинском квартале, на пересечении оживленных улиц Сен-Жермен и Сан-Мишель, напротив Сорбонны. Всякий раз, проходя мимо, не перестаю любоваться сдержанной красотой замка, удивляться умиротворенности и тишине монастырского садика, будто суетный XXI век его не касается.

 

Современный музей фактически состоит из двух частей: античной и средневековой. Первая представляет собой руины римских терм (бань), сохранившихся с тех времен, когда Париж входил в состав Римской империи и назывался Лютецией. Термы – солидное сооружение с мощными стенами и высокими (13, 5 м) сводами. В средние века термы были заброшены и расчищены лишь при Людовике XVI.

 

    

 

Вторая часть – собственно отель Клюни, построенный как монастырь одного из богатейших и влиятельнейших Орденов средневековой Франции (Клюни в Бургундии).

 

 

Здание неоднократно перестраивалось, приобретя в конце XV века тот вид, который восхищает и сегодня.

 

    

 

Оно замечательно тем, что исторические периоды, как в слоеном пироге, оставили свои напластования: античность, готика, ренессанс, неизбежные вкрапления современного стекла и железобетона. Комплекс Музея Клюни, по справедливому замечанию А.Лебедева, «представляет собой метафору этого единства: прекрасный средневековый дом соединен с античными термами и вырастает из их фундаментов, что-то разрушает, что-то прагматично использует».

 

История в камне донесла до нас и истории людей некогда здесь обитавших: в 14 веке – Пьер Шалю, в 15 – Жак д’Амбуаз, в 16 веке – Мария Тюдор, в 17 – Мазарини. Когда во время Французской революции особняк был национализирован, здесь поселились «граждане», говорят, что один из них – врач – устроил в готической часовне прозекторскую.

 

    

 

 

В 1832 году особняк Клюни обрел нового владельца и новую жизнь. Александр дю Соммерар, поселился здесь и разместил богатейшую коллекцию древностей и предметов средневекового искусства. В 1842 году государство выкупило у наследников здание, коллекцию и прилегающую территорию с садом и термами. В 1844 году был официально открыт государственный музей. Его полное название – «Музей средневековья — термы и особняк Клюни».

 

 

 

Сегодня в музее Клюни представлено огромное количество раритетов: от манускриптов, каменной и деревянной скульптуры до картин, предметов религиозного культа и бытового обихода, гобеленов, эмалей и витражей.

 

    

 

    

 

 

    

 

 

Во времена буржуазной революции призывы ее деятелей к свободе и равенству закончились, как известно, гильотиной, разрухой, повальным террором, не пощадившим даже памятники культуры. Поскольку всё, имеющее отношение к королевской власти, ее знакам и атрибутам, было объявлено вне закона, Робеспьер приказал обезглавить каменных королей с фасада Собора Парижской Богоматери, нимало не задумываясь, что это цари библейские. Обезглавленные фигуры попали в музей, а головы исчезли. Лишь через полтора столетия, в 1978 году, их случайно обнаружили во время ремонтных работ в подвалах одного из парижских банков. К тому времени Нотр-Дам уже украшали копии, так что и головы оказались в Клюни, где их можно видеть рядом с фигурами.

 

    

 

Есть некая старомодная прелесть в том, что музейные предметы (их не хочется называть экспонатами) расположены произвольно, без строгой хронологической последовательности: всё соседствует со всем, вступает в дружественный диалог и втягивает в свою историческую реальность заинтересованного посетителя. Здесь можно фотографировать без вспышки, даже трогать руками некоторые вещи, например, перелистывать старинные манускрипты, страницы которых обрамлены прозрачным защитным пластиком.

 

В Клюни всегда много посетителей, и не только из числа иностранных туристов. В выходные и, особенно в первое воскресенье месяца, когда вход в большинство парижских музеев бесплатный, французы семьями и большими компаниями бродят по залам гуськом, из-за тесноты задевая друг друга и поминутно извиняясь; но это никого не смущает, ни посетителей, ни смотрителей.

 

Однако есть в недрах музея место (зал №13), отличающееся особой атмосферой благоговейного восторга и восхищения, где стоят молча или говорят шепотом. Каждый приходящий в Клюни готов ко встрече с мировой знаменитостью – Прекрасной и загадочной Дамой.

 

 

Специально организованный полукруглый затемненный зал демонстрирует серию из шести гобеленов (тканых панно) под названием «Дама с единорогом». Шпалеры (сегодня этим словом обозначают все многообразие тканых безворсовых ковров с рисунком или с орнаментом) очень старые (датируются концом 15 века). В 1975 году их отреставрировали, и они радуют глаз сочностью красок, многоцветьем мильфлёра (франц. mille fleure — «тысяча цветов», техника заполнения свободного фона шпалер изображением цветов, ягод, животных, птиц, создающая декоративный арабеск). Шпалеры ткались вручную из шелковых и шерстяных цветных нитей по картонам, созданным художниками. Очевидно, что эскизы были сделаны прекрасным художником, а вытканы гобелены искусным ремесленником. Но кто они? Вопрос авторства «Дамы с единорогом» до сих пор остается темным, хотя исследователи много об этом пишут, предлагая различные версии. Честно говоря, для обычного созерцателя этого притягательного творения столь давних времен гораздо важнее сама встреча с красотой и поэзией, с тем, что Мандельштам именовал физической первоосновой поэтической материи. Не случайно гобелены вдохновили множество поэтов, писателей, художников, тем самым приумножив свою славу и укрепив мифологию.

 

 

Магнетическое воздействие шпалер можно попытаться объяснить наличием как бы нескольких силовых полей, воздействующих одномоментно на рациональное и эмоциональное (даже подсознательное) в зрителе. Первое, разжигая любознательность, пробуждает понятийно-аналитическую мысль. Второе без лишней риторичности и назидательности берет в эстетический плен. И, наконец, особо романтически настроенные, чаще всего молодые девушки, ну, и поэты, наверное, обнаруживают созвучие собственных неструктурированных, вечно ускользающих переживаний с этой манящей эфемерностью.

 

Безусловно, гобелены являют собой единое целое, если не на сюжетном уровне (каждый представляет отдельную сцену), то на уровне семантическом. Их объединяют и персонажи: Дама – главное действующее лицо, служанка, лев и единорог, присутствующие на всех шпалерах (вернее было бы называть их «Дама со львом и единорогом»). По композиционному строю они также родственны: пирамидальное расположение фигур придает каждому изображению гармоническую уравновешенность. Остров – основание сцены, растительная феерия мильфлёра с преобладанием определенных оттенков, розовый фон, панданы и повторы геральдических знаков (полумесяцы на лазурном фоне говорят о принадлежности к семье Ле Вистов – заказчиков и первоначальных владельцев шпалер) – всё свидетельствует об их серийности, что, как известно, было в обычае средневековья.

 

Очарованный «Дамой с единорогом» Р.М.Рильке вложил в уста героя своего романа «Записки Мальте Лауридса Бриге» весьма поэтичное описание французского шедевра, хотя с современной научной точки зрения не очень точное.

 

«…Здесь шесть ковров, приди, и мы медленно пройдем мимо них. Но сперва отступи, погляди на все сразу. Какой в них покой, да? Они разнообразятся мало. Всюду этот овальный лазоревый остров, парящий на приглушенном багреце, поросшем цветами, населенном маленькими занятыми собою зверями. Только там, на последнем ковре, остров приподнялся чуть-чуть, будто сделался легче. И всюду она – женщина в разных одеждах, но та же. Кое-где с нею рядом фигура помельче, служанка, и всюду держат щит звери, большие, тоже на острове, тоже заняты делом. Слева – лев, справа сияет единорог; держат одинаковые стяги, высоко над собою: три серебряных месяца, по лазоревой перевязи восходящие на тихий багрец. Ты разглядела все это? Начнем теперь с первого, да?» – говорит герой Рильке.

 

Но какой из гобеленов считать первым? Этот вопрос по сей день активно дискутируется заинтересованными лицами. Не мудрствуя лукаво, примем порядок музейной развески. И дабы не пересказывать поэзию своими словами, вновь обратимся к герою Рильке как комментатору, только возьмем на себя смелость изменить последовательность фрагментов.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Описательный уровень достаточен для начального эмоционального восприятия и недостаточен для постижения глубинного смысла повествования. Главным конструктивным принципом средневековой культуры был аллегоризм. Аллегория воплощала умозрительные идеи в предметные образы, подразумевая при этом четкую смысловую заданность и однозначность, что породило эмблематику и разветвленную аллегорическую образность Средних веков (аллегории могли быть религиозными, научно-философскими, сатирическими, психологическими и пр.).

 

В случае с «Дамой и единорогом» аллегорическое значение цикла прозрачно: это аллегория пяти чувств. Однако толкование однозначных аллегорий неизбежно подводит нас к многозначности символов, с ними связанных.

 

Единорог (лат. unicornus) известен по мифам и легендам самых разных народов еще с библейских времен. Универсальность этого фантастического существа (хотя находились люди, рассказывавшие о встрече с ним) поистине удивительна. Он мог символизировать храбрость, мудрость, благородство и вместе с тем – силу, ярость, гордыню. Как видим, качества достаточно универсальные, но особо приложимые к Средним векам, к рыцарской эпохе. Не случайно единорог в паре с Дамой может символизировать мужское начало (рог как фаллический символ) и помещаться как в куртуазный контекст, так и совсем наоборот. Нечто подобное демонстрирует средневековый аллегорический «Роман о Розе». М.Э.Брюэль, французская исследовательница, трактует аллегорию гобеленового цикла, опираясь на этот роман: она считает, что каждый гобелен олицетворяет различные свойства Любви. Безусловно, куртуазный культ прекрасной Дамы нашел удобный мифологический фундамент в легенде. Единорог не мог быть пойман и приручен никем, кроме юной девственницы. Сцена пленения единорога Девой становится аллегорией любви и целомудрия. Рыцарская литература не обошла своим вниманием данный сюжет.

 

Образ единорога имеет и христианское толкование: единорог символизирует Христа, его рог воплощает силу и божественное единство, девственница – Деву Марию. Эпизод укрощения единорога, когда он засыпает, возложив голову на колени Дамы, символизирует непорочное зачатие Девой Марией Христа во плоти. Очищающая сила рога – также весьма распространенная католическая аллегория слова Божия.

 

Под влиянием античности и в связи с гуманизацией позднего средневековья история Дамы с единорогом приобретает новые смысловые оттенки – этического и обобщенно-философского порядка. Каждое человеческое существо содержит в себе бессмертное начало – душу, находящуюся в извечном и нерасторжимом союзе с телом. Именно она – душа – определяет моральный выбор человека, хаос земных отношений направляет к высшей истине, она должна научиться контролировать чувства, связывающие ее с материей, чтобы получить возможность постичь духовную свободу.

 

В аналогичном ключе интерпретирует цикл «Дама с единорогом» Х.М.де Фараминьян, выстраивая свою последовательность и соотнося каждое изображение с шагами, которые должна сделать душа, чтобы подняться от материального к духовному.

 

На шпалере «Осязание», по его мнению, цепи, обвивающие талию Дамы, символизируют путы материи. Цепями скованы и животные. Рог единорога указывает на силу, которая устремляет душу к высшему.

 

 

Во «Вкусе» сокол, сидящий на руке Дамы, представляет «конкретный разум, которому свойственно наслаждаться вкусом вещей».

 

 

«Зрение», где взгляд Дамы устремлен на единорога, а тот отражается в зеркале, демонстрирует отказ смотреть на земное, светское. Нежно-умиротворенный взгляд Дамы означает созерцание духовного.

 

    

 

В «Обонянии» Дама плетет венок, ее талию охватывает монашеская веревка, указывающая на решение отречься от всего материального. Ароматом цветов наслаждается обезьянка, возможно, символизирующая интуицию – «последний мост, по которому остается пройти, чтобы достичь духа».

 

 

Гобелен «Слух» называют еще «музыкой сфер». Царящее здесь умиротворение и гармония воплощают мир духа.

 

 

«À mon seul désir» – «Мое единственное желание». Эти слова в качестве девиза начертаны на вершине шатра, в который Дама сможет войти, окончательно отрешившись от материального. Символом отречения служит жест Дамы, укладывающей драгоценности в шкатулку, которую держит служанка. Тем самым проясняется смысл названия гобелена: «По одному моему желанию», иначе говоря «Согласно моей воле». Свободная воля – это стремление к добродетели, победа над собственными чувствами и страстями.

 

    

 

Собачка может символизировать укрощенные инстинкты. Лев и единорог, придерживающие полог шатра, исполнены здесь эмблематического и геральдического смысла. Лев представляет материю, физическую силу. Единорог указывает на духовный смысл вещей, на путь к возвышенному. Таким образом, Дама (душа человека) находящаяся на всех гобеленах между львом-материей и единорогом-духом представляет историю души, которая учится властвовать над материей-львом с помощью духа-единорога. Способность противостоять соблазнам чувств помогает сохранить душевную цельность в потоке бытия и через самопознание приблизиться к гармонии и божественному благу.

 

Мы видим, что цикл гобеленов «Дама с единорогом» содержит в себе целый ряд значений, обладает всем очарованием многосмысленности и даже тайны, поскольку земная загадка и божественный ответ едины как герменевтический текст, расшифровать который не дано. Что, однако, не означает, что и не надо пытаться.

 

Завершить хочу стихотворением Алексея Пурина

 

ДАМА С ЕДИНОРОГОМ. МУЗЕЙ КЛЮНИ

Так эти чудо-ткани хороши,
что и душа, как вышитая дама,
пять чувств земных – радетелей души,
пять оснований радужного храма,
где ткет ее из сора бодрый Дух
и оперяет царственное Слово, –
вкус, осязанье, обонянье, слух
и зренье – всё, созрев, вернуть готова.

К чему ей, знавшей щедрую тщету
любви и спесь слепящего искусства,
они – пускай сольются в чистоту
шестого, всеобъемлющего, чувства –
того, что ей подносит истый конь,
лазурь взрезая белоснежным рогом:
она уже пережила огонь,
который люди называют Богом.

Наша страница в FB:
https://www.facebook.com/philologpspu

К 200-летию
И. С. Тургенева


Архив «Филолога»: