Когда говорят о богатстве языка, то обычно как на бесспорное доказательство ссылаются на обилие и разнообразие синонимов. Когда стремятся с предельной точностью выразить свои мысли и чувства или, наоборот, намеренно скрыть их, – ищут синонимы.

 

Считается, что «роль синонимии в русском языке была значительней, чем в других языках, поскольку старославянская языковая стихия, вошедшая в ткань русского литературного языка, преимущественно выполняла экспрессивно-синонимическую функцию, обогащая синонимические ресурсы собственно русского языка, его стилеобразующие возможности»¹.

 

Богатейший синонимами русский язык продолжает пополняться ими, и немалый вклад в этот процесс вносят писатели и поэты, которые не только используют известные языковые ресурсы, но и создают свои. О безграничных возможностях слова в художественной литературе писали многие русские филологи: А.А. Потебня, Г.О. Винокур, В.В. Виноградов, Л.В. Щерба, О.С. Ахманова, Р.А. Будагов, А.И.Новиков и др. Слово обусловлено художественным заданием писателя, оно прирастает новыми смыслами и начинает жить по эстетическим законам автора. Поэтому, изучая язык художественного произведения и выявляя в нем те лингвистические средства, «посредством которых выражается идейное и связанное с ним эмоциональное содержание литературных произведений»², мы, безусловно, должны обращать внимание на те языковые факты, которые вновь создаются творческой фантазией самих авторов.

 

Когда речь заходит (неважно где: в школе или в вузе) о своеобразии идиостиля какого-нибудь художника, обычно обращаются к стилистико-выразительным средствам. Их у каждого автора великое множество, и именно по ним мы узнаем «руку» замечательного, прекрасного, большого, маститого, великого поэта или писателя. Между тем контекстуальному, или индивидуальному, семантическому переосмыслению лексики, то есть изменению семантической структуры лексической единицы в тексте, отводится, как правило, незначительное место. Но даже самый поверхностный анализ художественного произведения, особенно поэтического, показывает, что многие лексемы в нем намеренно используются автором в значениях, отличающихся от словарных, что и создает особый языковой стиль писателя.

 

К таким индивидуально-авторским средствам языка относятся контекстные (контекстуальные, авторские, индивидуально-авторские) синонимы. Для демонстрации этого лексико-семантического явления мы выбрали лирику одного из самых ярких поэтов ХХ века Сергея Есенина. Нельзя сказать, что поэт обделен вниманием исследователей, отнюдь, но нам не встретились работы, анализирующие механизм создания авторских синонимических рядов, то есть механизм проникновения поэтом в семантическую структуру слова. Поэтому мы и решили предпринять попытку не просто выявить, выстроить авторские синонимические ряды, как это обычно делается, а доказать синонимичность «поэтических» слов, которые в языке синонимами не являются.

 

Работая с трехтомником Сергея Есенина³, мы обнаружили около 50-ти авторских синонимических рядов. В рамках этой статьи покажем лишь несколько примеров, демонстрирующих механизм возникновения синонимических отношений между словами, не являющимися семантически близкими.

 

Пусть порой мне шепчет синий вечер,

Что была ты песня и мечта,

Всё ж, кто выдумал твой гибкий стан и плечи, —

К светлой тайне приложил уста.

(Не бродить, не мять в кустах багряных…)

 

Синонимический ряд представлен именами существительными:

песня – 1.«Словесно-музыкальное произведение, исполняемое одним лицом или хором и первоначально связанное с обрядовым действом. 2. перен. Поэтическое произведение, преимущ. лирическое; поэзия (поэт.)»; словарный синонимический ряд – не указан⁴. (Здесь и далее все словарные значения даны по указанному синонимическому словарю);

мечта – «Создание воображения, что-нибудь воображаемое, мысленно представляемое»; словарный синон.ряд – мечтание, бредни, греза, дума, видение, привидение, иллюзия, призрак, причуда, самообман, самообольщение, утопия, фантазия, химера, воздушный замок, игра воображения, сон, бред, несбыточное желание.

 

На первый взгляд, можно не согласиться с тем, что между отмеченными лексемами прослеживаются синонимические связи. Однако слово песня, как нам кажется, выступает скорее всего во втором, переносном значении, а именно в значении “поэзия”. Что же сближает поэзию с мечтой? Несомненно, воображение. Но не только: слова песня и мечта ассоциативно связываются у человека с чем-то прекрасным. Поэтому сему “нечто прекрасное” и можно считать объединяющей. Кроме того, к ней примыкают и другие, например, “нечто недоступное, воображаемое, придуманное, как сами поэтические строки”. Все эти смысловые «атомы» как раз и являются доказательством того, что между словами в контексте возникли новые, синонимические отношения.

 

С точки зрения языка, синонимическая пара «песня, мечта» состоит из стилистически нейтральных синонимов; с точки зрения поэта, это слова высокого стиля, что подкрепляется и такими контекстными партнерами, как гибкий стан, светлая тайна, уста.

 

Жалобно, грустно и тоще

В землю вопьются рога…

Снится ей белая роща

И травяные луга. (Корова)

 

Синонимический ряд представлен наречиями, образованными от прилагательных, поэтому словарное значение дается по производящему слову:

жалобный (жалобно) – «Выражающий скорбь, тоску, жалующийся, внушающий жалость»; словарный синон. ряд – печальный;

грустный (грустно) – «Испытывающий грусть, опечаленный»; словарный синон. ряд – печальный;

тощий (тоще) – «Исхудавший и немощный»; словарный синон. ряд – худой, исхудалый, худощавый, сухой, сухощавый, костлявый, тщедушный; поджарый, сухопарый.

 

Совершенно очевидно, что взаимоотношения первых двух наречий жалобно и грустно находятся в рамках лексико-семантической системы, то есть они являются общеязыковыми синонимами, о чем свидетельствует общий словарный компонент «печальный». А вот с наречием тоще синонимические отношения складываются на уровне контекста. Немощь и тщедушие всегда вызывают жалость, печаль и сострадание, отсюда, как нам представляется, и возникает общая сема, которая пронизывает все компоненты контекстного синонимического ряда, – “жалость” (“жалкий, жалко, жаль”).

 

И летающих звезд благодать.

Загадать бы какое желание,

Да не знаю, чего пожелать.

(Предрассветное. Синее. Раннее.)

 

Синонимический ряд представлен субстантивированными прилагательными:

предрассветный (предрассветное) – рассвет. 1. Заря – рассвет, свет. 2. Начало – начальный период чего – либо радостного: заря, рассвет;

синий (синее) - сапфировый, сапфирный, васильковый. См. Голубой - 1. Небесный, небесно-голубой, бирюзовый, лазурный; лазоревый (устар. и нар.-поэт.);

ранний (раннее) – начальный, первый.

 

Как и в предыдущем примере, в этом синонимическом ряду наблюдаются как узуальные (общеязыковые) синонимы (предрассветное, раннее), так и контекстные (синее, предрассветное и синее, раннее). Выбор слова в любом авторском контексте в известной мере субъективен, но в то же время определён и самим значением слова, и его общепринятой коннотацией. Прилагательное синее отражает абсолютно реальное состояние утренней природы, ибо утро начинается синеющим, затем голубеющим, светлеющим небом. Поэтому цветовое прилагательное синее, которое входит в авторскую синонимическую парадигму, с одной стороны, сохраняет свое основное цветовое значение, с другой же – синтагматически «заражается» новым семантическим оттенком со значением времени, уже содержащимся в двух других синонимах предрассветное и раннее. Таким образом, цветовое значение отодвигается нецветовым ассоциативным смыслом, и уже не два, а все три синонима становятся носителями общей семы “утренний, начальный“.

 

Тих мой край после бурь, после гроз,

И душа моя – поле безбрежное –

Дышит запахом меда и роз.

(Несказанное, синее, нежное…)

 

Синонимический ряд состоит из трех субстантивированных прилагательных:

несказанный (несказанное) – словарный синон. ряд – невыразимый, непередаваемый, неописуемый, не поддающийся описанию, неизъяснимый – (книжн.), неописанный (устарев.), изречённый (устарев. высок.);

синий (синее) – сапфировый, сапфирный, васильковый. См. Голубой – 1. Небесный, небесно – голубой, бирюзовый, лазурный; лазоревый (устар. и нар. поэт.). 2. Голубчик. Синонимический ряд – милый, любимый, симпатичный, возлюбленный;

нежный (нежное) – синоним. ряд – 1. мягкий, бархатный, бархатистый, шелковистый, шёлковый. 2. Ласковый – нежный, любовный, мягкий, приветливый.

 

В отличие от предыдущего примера, взаимоотношения синонимии в этом ряду выстраиваются только на уровне контекста, здесь нет узуальных синонимов, которые могли бы «спровоцировать» синонимию третьего слова. Однако, исходя из словарных значений, попытаемся выявить общую сему, которая носит не эксплицитный, а скрытый характер. Во-первых, доминирующий компонент – это, на наш взгляд, прилагательное нежный в своем втором значении. Во-вторых, сема “нежность” обнаруживается и в двух других единицах ряда, что и является доказательством синонимии всех трех слов.

 

Прилагательное несказанный (невыразимый, непередаваемый) в русском языке регулярно связано с существительным «нежность». Синтагматическая закрепленность, как правило, оказывает взаимовлияние на семантические оттенки обоих компонентов словосочетания «несказанная (невыразимая, непередаваемая) нежность». Следовательно, то, чего нельзя выразить, передать словами, находится глубоко в душе, сердце, как, например, любовь или нежность, о которых часто говорят как о чувствах или состояниях, не передаваемых обычным языком.

 

Чтобы выявить сему “нежный” в цветовом прилагательном синий мы используем оба его словарных значения. В первом из них синий имеет отсылку к «голубой», а в цветовой гамме голубой цвет традиционно относят к пастельным, то есть нежным тонам, отсюда и проявление искомого значения. Во втором значении (голубчик), производном от «голубой», сема “нежный” имплицитно содержится в таких синонимах, как «любимый, возлюбленный». Эти субстантивированные прилагательные даже своим звуковым составом, с помощью сонорных (плавных, ласковых, нежных) звуков, поддерживают значение “нежности”. Таким образом, в глубинах семной структуры слова синий (синее) все-таки можно обнаружить проявление доминантного значения “нежный”.

 

Доказательство семантической общности между словами приводит к появлению нового синонимического ряда. Добавим, что различные оттенки слова, и семантические, и стилистические, которые накладываются на его основное значение, служат для выражения разного рода экспрессивно-эмоционально-оценочных обертонов, что и способствует возникновению новых синонимических отношений. Отметим также, что в анализируемом синонимическом ряду два компонента стилистически нейтральны, а прилагательное несказанное представляет высокий книжный стиль, но именно оно «приподнимает» весь синонимический ряд.

 

Следует подчеркнуть, что такие авторские синонимы, как Предрассветное, Синее, Раннее и Несказанное, синее, нежное, входят в золотой фонд идиостиля Сергея Есенина.

 

Проплясал, проплакал дождь весенний,

Замерла гроза.

Скучно мне с тобой, Сергей Есенин,

Подымать глаза…

Привязало, осаднило слово

Даль твоих времён.

Не в ветрах, а, знать, в томах тяжёлых

Прозвенит твой сон.

(Проплясал, проплакал дождь весенний)

 

Синонимические ряды представлены глагольными парами:

1) проплясать (проплясал) – «Провести в пляске какое-н. время»; словарный синон.ряд – не указан;

проплакать (проплакал) – «день, целую ночь, плакать. 1. Проплакать глаза, выплакать. - ся, выплакаться, поплакать вдоволь»; словарный синон.ряд – не указан.

 

Не всякий ряд однородных членов обязательно связан синонимическими отношениями, поэтому контекстная синонимия этих глаголов не может восприниматься однозначно. Но мы все-таки сделаем попытку доказать наличие синонимических связей между указанными глаголами, хотя и признаем в этом большую долю субъективности. Как бы ни шел дождь: мелко или крупно, редко или часто, тихо или громко, – это всегда капли воды, такие же, как и капли слез. Поэтому метафора «дождь плачет» (проплакал) вполне закономерна. Но «плач дождя», в отличие от человеческого плача, всегда сопровождается звуками ударов капель о земную твердь (это могут быть крыши домов, подоконники, зонты…). Эти удары создают иллюзию пляски, но пляски – дождевых слез/капель. Поэтому дождь, плача, пляшет и, приплясывая, плачет. Одновременность и взаимопроницаемость этих действий дают основание к тому, чтобы считать эти глаголы в данном контексте синонимически связанными.

 

2) привязать (привязало) – 1. Прикрепить к чему-н., соединить с чем-н., связав. 2. перен., к кому - чему. Привлечь, внушить кому-н. чувство симпатии и преданности к кому-н.»; словарный синон.ряд – привлекать;

осаднить (осаднило) – «ссадить, содрать, ссаднить, стереть кожу»; словарный синон.ряд – не указан; перен. «Душа, сердце саднит; саднит душу, сердце, на душе, на сердце»⁵.

 

Синонимичность этих глаголов, как и в предыдущей паре, доказать непросто, но она, как нам кажется, есть, хотя и глубоко скрыта в недрах переносных значений, проявляющихся синтагматически.

Глагол привязало выступает во втором, переносном значении; глагол осаднило – также в переносном, но во фразеологическом обороте «саднит душу/сердце», то есть ранит, бередит рану. В стихотворении поэт «поручил» это состояние души и сердца слову, которое привязало его в такой степени, что поранило, то есть осаднило. Обычно любая рана, физическая и особенно душевная, словно привязывается к человеку, не дает ему возможности отключиться, постоянно ноет, то есть саднит. В этом и состоит семантическая общность глаголов, хотя конкретную единую сему выделить здесь трудно.

 

Обратим также внимание на устаревшую форму глагола «осаднить», которая возникает благодаря приставке –о, что, в свою очередь, придает глаголу народно-поэтический характер, свойственный поэзии Есенина.

 

Золотая, словесная груда,

И над каждой строкой без конца

Отражается прежняя удаль

Забияки и сорванца.

 

Синонимический ряд представлен именами прилагательными:

золотой (золотая) - «Прил. к золото.; перен. прекрасный, драгоценный, замечательный по достоинствам, очень ценный (разг.)»; словарный синон.ряд - не указан;

словесный (словесная) - «Выраженный в устном слове, на словах, устный»; словарный синон.ряд – не указан.

 

В тексте стихотворения между относительными прилагательными стоит запятая, которая, по одному из правил, обычно употребляется при однородных определениях при условии их синонимичности. Следовательно, сам автор дает нам подсказку, указывая на синонимическую общность между этими словами. Она состоит, вероятно, в том, для поэта «словесная груда» – это «золотая груда», то есть для него драгоценная. Бесполезно искать в словарях подтверждение этому: в семантической структуре лексемы «словесный» семы “драгоценный” нет. Однако поэт создает свою смысловую парадигму, в которой этой семе отводится одно из главных мест, тем более что в стихотворении речь идет о назначении поэта и поэзии.

 

Вспомним другого поэта, современника Есенина Владимира Маяковского, который в «Разговоре с фининспектором о поэзии»⁶ писал:

 

Поэзия –

та же добыча радия.

В грамм добыча,

в год труды.

Изводишь

единого слова ради

тысячи тонн

словесной руды.

 

У Маяковского прилагательное словесный получает иной, противоположный есенинскому смысл. Здесь словесная руда антонимична единому слову, причем первый компонент оппозиции имеет ярко отрицательную, а второй – положительную коннотацию. Если у Есенина словесный – это “драгоценный”, то у Маяковского – “бесполезный, ничего не стоящий”. Наверное, не стоит пренебрегать и контекстными партнерами прилагательного – определяемыми существительными: у Есенина – словесная груда, у Маяковского – словесная руда; какими близкозвучными они оказываются, но какие разные смыслы передают.

 

Таким образом, с помощью сопоставления мы попытались проследить механизм создания нового значения в одном и том же слове. Вероятно, это и открывает нам картину миропонимания, мироощущения того или иного поэта и говорит о его самобытности, «особливости», как сказал бы В.И.Даль.

 

В этой статье мы обратились всего лишь к небольшому фрагменту, характеризующему идиостиль поэта. Этот фрагмент можно рассматривать в рамках художественных приемов, используемых автором, а также в рамках своеобразного мастер-класса, который преподал нам поэт, виртуозно владевший секретами русского слова.

 

-----

 

1. Брагина А.А. Синонимы в литературном языке. М.: Наука, 1986. С. 200.

2. Будагов Р.А. Очерки по языкознанию. М.: Издательство Академии наук СССР, 1953. С. 114.

3. Есенин С. Собрание сочинений в трёх томах. М.: Издательство «Правда», 1970.

4. Александрова З.Е. Словарь синонимов русского языка: Практический справочник. М.: Русский язык, 2001. С. 327, 206, 119, 97, 230, 374, 453, 422, 250, 453, 246, 378, 376, 370, 298, 150, 45.

5. ССРЛЯ в 17-ти томах. М.-Л., 1956. Т.5. Столб.1049.

6. Маяковский В. Собрание сочинений в восьми томах. Т.5. М.: Издательство «Правда», 1968. С. 30

Наша страница в FB:
https://www.facebook.com/philologpspu

К 200-летию
И. С. Тургенева


Архив «Филолога»: