«Я очень рад быть в Перми, потому что Пермь – она все время звучит», – такими словами начал своё выступление на семинаре «Пространство Сорокина», проходившем в рамках программы «Имя» фестиваля театра и кино о современности «Текстура», доктор философии, преподаватель Санкт-Петербургского государственного университета Андрей Щербенок. Приятно осознавать, что звуки Перми доходят уже и до северной столицы, а не локализуются в радиусе нескольких километров от Театра-Театра. Когда Пермь несколько лет назад довольно громко заявила о себе как о претендентке на статус культурной столицы, было еще не очень ясно, что из этой затеи получится. Слухи, споры, разногласия, резкое отторжение жителями данного направления развития – здоровые реакции организма города на введение чужеродного элемента. Прошло немного времени, и «новая» культура будто бы прижилась, всех поголовно она в лучшую сторону не изменила, но зато страждущим, дни и ночи проводившим в унынии, да и просто любопытствующим предоставила возможность и реализоваться, и посмотреть, как реализуются другие. Сегодня Пермь – город возможностей, город событий. Многое из того, что происходит или еще только произойдет, может восприниматься неоднозначно. Однако формирование определенных традиций, таких как ежегодные фестивали «Живая Пермь», «SlovaNova», «Соломенная шляпка», «Флаэртиана», переход этих и других мероприятий на качественно новый уровень, привлечение к участию в них представителей других городов и стран говорит о том, что в культурном пространстве Перми существуют и набирают обороты уже проверенные опытом проекты, которые востребованы и ожидаемы зрителем.

 

На одном из ставших традиционным мероприятий – фестивале театра и кино о современности «Текстура» – остановимся подробнее – в силу хотя бы актуальности информации. Впрочем, в фестивальной Перми информация о событиях недолго остаётся актуальной – совсем скоро развернется проект «Пространство режиссуры», а сразу следом – «Флаэртиана» – так что будет и на что посмотреть, и о чем поговорить.

 

«Текстура» проходила с 16 по 25 сентября и включала в себя четыре программы: КИНО, ТЕАТР, ПЬЕСЫ, СЦЕНАРИИ, в рамках которых российские и зарубежные кинорежиссеры, сценаристы и драматурги представили свой взгляд на современность, обозначили новые тенденции в области театра и кино. Особое место в программе фестиваля второй год занимает премия ТЕКСТУРА: ИМЯ, которая вручается героям современного искусства, работающим с актуальными темами и сюжетами. В 2011 году лауреатами премии стали Владимир Сорокин – писатель, сценарист, драматург и Лукас Мудиссон – шведский поэт, режиссер и сценарист. Присуждение премии ТЕКСТУРА: ИМЯ – это не только признание особых заслуг некоего персонажа перед актуальным искусством, это и особая афиша событий, так или иначе связанных с творчеством лауреата. Так, например, имя Сорокина объединяет кинопоказы «Мишени» и «Москвы» режиссера Александра Зельдовича, «Копейки» Ивана Дыховичного, читки отрывков из романа «23 000» и пьесы «Свадебное путешествие», а также семинар «Пространство Сорокина». Что касается Лукаса Мудиссона, то познакомиться с его творчеством пермский зритель мог на показах фильмов «Лиля навсегда», «Вместе» и «Покажи мне любовь». С самим Мудиссоном встретиться не удалось даже тем восьми счастливчикам, которых отобрали для участия в четырёхдневном мастер-классе: режиссер заболел и возложил все свои обязанности на коллегу по цеху, продюсера Джеспера Курляндского.

 

Лукас Мудиссон имел возможность сам рассказать о своём художественном методе, но не смог ею воспользоваться. За анализ же творчества Сорокина взялись профессиональные филологи – с этой целью в рамках фестиваля «Текстура» 17 сентября в одном из залов Центральной библиотеки им. А.М.Горького был организован научный семинар «Пространство Сорокина». Куратор семинара, Марина Петровна Абашева, доктор филологических наук, профессор кафедры новейшей русской литературы Пермского государственного педагогического университета, обращая внимание на нетривиальность события и настраивая собравшихся на живое общение на языке науки, заметила: «фестиваль и научный семинар – понятия как будто бы противоположные и имеют различные текстуры. Фестиваль – это праздник, а научный семинар – какая-то практическая работа. И то, что это вдруг собирается в одной точке, конечно, дело удивительное, непривычное». И, надо сказать, несмотря на насыщенную и действительно яркую программу «Текстуры», желающих присутствовать именно на литературоведческом семинаре оказалось (по крайней мере, в первые два часа) больше, чем мог вместить зал Горьковской библиотеки.

 

Открывая семинар, идейный вдохновитель и художественный руководитель фестиваля «Текстура» Эдуард Бояков акцентировал внимание на необходимости поиска сегодняшних героев и пояснил, чем руководствовался совет фестиваля, присуждая в этом году премию ТЕКСТУРА: ИМЯ Владимиру Сорокину: «Мне кажется, что мы должны друг другу напоминать, кто рядом с нами, чьими современниками мы являемся. Конечно, это самое сложное – взять на себя такую наглость и сказать: “вот этот писатель останется в истории русской литературы, а про этого мы забудем, а вот про этого писателя сегодня вообще никто почти не знает, но через десять, через двадцать или через пятьдесят лет он будет в хрестоматиях и учебниках”. Нам кажется (нам – членам Совета Фестиваля «Текстура»), что Сорокин – это или единственная, или одна из немногих безусловных сегодня фигур. Это безусловно авторитетный писатель. Я уверен, что это чувствуют даже те, кто с этим не соглашается. То, какое раздражение он вызывает у людей, которые привыкли литературу и искусство помещать в некий такой законченный формат – это тоже доказательство того, что этот писатель заслуживает очень серьезного разговора».

 

Эдуард Бояков обозначил также и практическую значимость разговора о Сорокине: «Мы хотим сделать так, чтобы после каждого фестиваля «Текстура», после каждой программы «Имя» издавалась книга». И пусть создание большой книги о Сорокине – на сегодняшний день только задумка устроителей фестиваля, научный полилог о писателе может оказать значительное содействие в её реализации.

 

И серьезный разговор о безусловно авторитетном писателе Сорокине состоялся. Изначально программа семинара подразумевала семь докладов:

 

СОРОКИН, ТРАВМА И РОССИЙСКАЯ ИСТОРИЯ: Андрей Щербенок, филолог, доктор философии, преподаватель Санкт-Петербургского государственного университета и Совета по международному образовательному обмену.

 

СОРОКИН: ГОЛУБОЕ САЛО ЯЗЫКА: Илья Калинин, филолог, историк культуры, шеф-редактор журнала «Неприкосновенный запас», преподаватель Смольного института свободных искусств и наук в Санкт-Петербурге.

 

СОРОКИН НУЛЕВЫХ: В ПРОСТРАНСТВЕ МИФОВ НАЦИОНАЛЬНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ: Марина Абашева, филолог, литературный критик, профессор кафедры новейшей русской литературы Пермского государственного педагогического университета.

 

ДВЕ МАРИНЫ В РОМАНЕ ВЛАДИМИРА СОРОКИНА «ТРИДЦАТАЯ ЛЮБОВЬ МАРИНЫ»: Марина Смирнова, литературовед, специалист по современной русской литературе, исполнительный директор международной ассоциации "Живая классика" в Санкт-Петербурге.

 

ВЛАДИМИР СОРОКИН. ПИСЬМА МАРТИНУ АЛЕКСЕЕВИЧУ: Михаил Елизаров, писатель, лауреат литературной премии "Русский Букер" 2008 года за роман «Библиотекарь».

 

НАСИЛИЕ И АВТОРИТАРНОСТЬ В ПРОЗЕ СОРОКИНА: Дэвид Гиллеспи, профессор, преподаватель русского языка и литературы университета Бат (Великобритания), автор более 20 публикаций в научных периодических изданиях и 9 книг, посвященных русской литературе XX века, советскому и российскому кинематографу, читает курс «Современное российское кино» и «Европейское кино» в Университете Бата

 

ОБ ОТНОШЕНИИ К МЕРТВЫМ СЛОВАМ (ЧЕХОВ И СОРОКИН): Андрей Степанов, литературный критик, профессор СПбГУ, доктор филологических наук

 

Однако, оказался еще один желающий высказаться по поводу творчества Владимира Сорокина: Максим Марусенков, работающий над книгой «Абсурдопедия Сорокина», представил доклад на тему «Заумный язык в романе “Голубое сало” как средство отражения социокультурной ситуации в России 1990-х годов».

 

Мы не будем останавливаться на комментировании всех докладов, скажем только, что у каждого участника свой уникальный взгляд на творчество Сорокина. Гость из университета Бат (Великобритания), Дэвид Гиллеспи, зачитывая отрывки из своей ранней статьи о Владимире Сорокине «Секс и Сорокин: эротика или порнография», продемонстрировал изменение своей собственной точки зрения на взаимоотношения Сорокина и литературы: «Творчество Сорокина – это движение от отрицания литературы к утверждению её». Много было сказано и об основных приемах писателя – часто звучали термины «деконструкция», «смерть автора»: «Сорокин – единственный русский писатель, который достиг смерти автора. Отказ от авторства декларировали многие, удалось это только ему одному» (А.Степанов), «буквализация метафоры» (не упустили случая привести – и неоднократно – уже почти хрестоматийные примеры о «новоиспеченной» Насте и переплавленных «золотых руках»). Андрей Степанов, литературный критик, проводил параллели между Сорокиным и Чеховым, а литературовед Марина Смирнова познакомила аудиторию с результатами интертекстуального прочтения романа Сорокина «Тридцатая любовь Марины»: она проделала большую работу по поиску аллюзий к биографии и творчеству Марины Цветаевой в романе и высказала много убедительных наблюдений.

 

Для студентов, коих на семинаре присутствовало достаточное количество, всё это – полезная прикладная информация в помощь к изучению многих постмодернистских произведений.

 

А вот пример реакции человека, желающего походом на семинар мотивировать себя к прочтению Сорокина или попавшего на мероприятие каким-то случайным образом: «Я не читал Сорокина и не могу рассуждать о его творчестве. Но, судя по докладам, оно весьма неприглядно. Например, несколько раз, в докладах говорилось, что язык у Сорокина плохой и часто он злоупотребляет откровенными сценами, описанием насилия и матом. И поэтому учёные, которые всерьёз “копаются” в этом и цитируют ненормативные выражения из произведений писателя, выглядят немного странно» (это цитата из студенческого отчета о походе на семинар с портала http://permnew.ru). Ученые действительно не скупились на цитаты (не забудем, что работа с текстом – специфика их профессии), кто-то из них делал это осторожно, краснея и извиняясь перед публикой, кто-то комментировал сорокинские тексты фразами вроде: «не могу отказать себе в удовольствии и не процитировать», а кто-то умело избегал необходимости напрямую обращаться к тексту. И уже одно это давало зрителю понять, насколько противоречива фигура Сорокина в мире современной русской литературы и насколько по-разному выражают своё отношение к ней представители научной общественности. Впрочем, если обратиться к содержанию докладов и диалогов, то никаких конкретных эстетических оценок творчеству Сорокина дано не было, обсуждалась техника работы с текстом, универсальные приёмы, законы, по которым строится роман Сорокина и рушатся литературные авторитеты, к которым он обращается. Собравшиеся пытались понять, как сделаны его произведения.

 

Настоящим «ярким пятном» вечера стало выступление писателя, лауреата литературной премии «Русский Букер-2008» Михаила Елизарова.

 

Демонстративно и ритуально на глазах у всех освободившись от своей вечной спутницы – кожаной куртки и подмяв под себя кафедру, он, громадный и эпатажный, превратил научный семинар в тот самый ожидаемый фестиваль-«праздник». Елизаров условно разделил своё выступление на две части: теоретическую и лабораторную. Теоретическую посвятил своим размышлениям о пятой части романа «Норма» – «Письма Мартину Алексеевичу». Рассуждал он весьма непринуждённо, заранее предупредив слушателей, что не будет вдаваться в научные тонкости, а выскажет свои личные, писательские, замечания по поводу некоторых творческих приёмов Сорокина. Такая незамысловатая форма подачи материала была предсказана куратором семинара Мариной Абашевой, которая еще до начала выступлений, анонсируя доклад Елизарова, напомнила литературный анекдот о возражениях Якобсона против приглашения Набокова в Гарвард: «не будете же вы для преподавания зоологии приглашать слона...» Марина Петровна, пригласившая «слона», заверила аудиторию, что слоны сами о себе знают гораздо больше, чем «зоологи». Стоит заметить, что Елизаров – «говорящий слон», он имеет за плечами филологическое образование, и, соответственно, владеет не только языком литературы, но и языком литературоведения, и вполне может оформить свои выводы и замечания в форме научного доклада.

 

Наблюдения Елизарова над текстом Сорокина свелись к следующему утверждению: «именно в “Мартине Алексеевиче” повышение градуса правды, повышение градуса соцреализма приводит к разрушению языка. Чем правдивей и искренней становится наш рассказчик, который пишет письма, тем гибельнее оказывается это для него. От профессора он сваливается в разрушение языка. Это, собственно говоря, и есть основной посыл Сорокина: наращивание градуса соцреализма оборачивается разрушением языка».

 

В качестве доказательства, взятого из самой действительности, Елизаров зачитывал отрывки из серии заявлений на телефонную станцию интернет-знаменитости пенсионерки А.Ф.Любимчиковой, которая, безуспешно пытаясь решить свои бытовые проблемы, по мнению Елизарова, неосознанно пользуется тем же приёмом, что и Сорокин при создании образа рассказчика в «Письмах Мартину Алексеевичу». Пенсионерка, постепенно сходя с ума в поисках справедливости, тоже оказывается деконструктором языка, переходит в своих обвинениях границы реального, перестаёт владеть словом и следить за логикой собственных высказываний. Тексты заявлений гуляют из блога в блог уже довольно давно и выдаются за подлинную историю переписки душевно больной старушки с отделением телефонной связи. Отрывок из этой истории, выбранный Елизаровым, иллюстрирует градацию характера претензий пишущей: от вполне реальных жалоб она доходит до иррациональных, полных ненависти и злости обвинений всех во всём: «Сеяцова Наталья и ее банда присвоила мой телефон, не дает звонить, делает часто занято, глушит звонки, выбивает из розетки телефонный аппарат, часто отсоединяет телефон совсем, ломает проводку, все прослушивает. Сеяцова Наталья имеет свой телефон 408-хх-хх. Трут взрывчатку в нашей квартире более десяти лет. Все обворовали, все поломали, все отравили мышьяком и синильной кислотой, Сеяцова и Аллилуева близкие родственники, они сильные воры, большие убийцы, врожденные морфы, болеют проказой и параличом мозга, живут большими взятками и на них держатся».

 

Елизаров, правда, долго сомневался, стоит или не стоит ему зачитывать эти строки: не найдя сразу нужного листка, он отбросил в сторону свои выписки и в сердцах произнёс: «даже не буду читать, просто не хочу время терять», «в Интернете потом посмотрите». Посмотреть в Интернете – дело нехитрое. Благо, там такого «добра» навалом. Однако остается не вполне проясненным вопрос, зачем писатель имитирует больное сознание? Он сам подсказывает нам ответ: все разрушить. А зачем?

 

Лабораторная часть, до которой досидели далеко не все слушатели семинара, состояла в исполнении Михаилом Елизаровым собственных песен с использованием обозначенного им же на материале творчества Сорокина приёма. Неторопливыми движениями расчехляя гитару, писатель признался: «Последний год я не занимался прозой, я посвятил его музыкальному проекту, и приём внедрения некой сложной морфологической структуры, введения непечатной лексики, которая наложена на некую традиционную форму, вызывает художественный эффект, который действительно способен работать».

 

Елизаров исполнил несколько песен, ярко иллюстрирующих, «как этот приём работает». Представьте небольшой зал, в котором человек, более известный как писатель, воодушевленно играет на гитаре и поёт песни с текстами, полными нецензурной брани, описаний сексуальных извращений и прочей ереси; большая часть поредевшей к концу мероприятия публики, посмеиваясь, наблюдает за этим явлением через объективы фото- и видеоаппаратуры, меньшая (по затылкам видно) тихо недоумевает, не зная, как в современной культурной среде принято реагировать на подобные выходки. Иллюстративность примера несомненна - вышло очень в духе Сорокина: цинично, пошло и некрасиво, зато громко и нараспев. Очевидно, что Елизаров сделал все, что мог, чтобы его выступление стало и самым оригинальным, и самым эпатажным.

 

Семинар «Пространство Сорокина» можно считать относительно удавшимся – он удался для тех, кто хорошо знаком с текстами Сорокина, занимается исследованием их своеобразия и действительно считает, что Сорокин – «безусловно авторитетный писатель» (Бояков). Вторая часть семинара показала, что таких людей немного: если во время чтения первого доклада в тесном зале Горьковской библиотеки яблоку негде было упасть, то после перерыва осталось 20-25 человек. «Вот такие они, наши фестивальные люди», – заметила Марина Абашева вслед уходящей с еще не законченного мероприятия молодой поэтессе Вере Полозковой. Полозковой, положим, было куда спешить – она член Совета Фестиваля, но куда делись остальные? Остальные, а это в основном студенты-первокурсники, в перерыве взяли автографы у Елизарова и с чувством выполненного долга пошли дышать свежим воздухом. Для них и два часа слушать лихо завёрнутые научные высказывания об одном лишь Сорокине – тяжкий труд. Вот если б сразу предупредили, что под конец состоится научный капустник и Елизаров запоёт – остались бы хотя бы из любопытства. А так – как бы ни была пермская публика далека от культуры, от науки она еще дальше. И стоит ли делать подобные мероприятия открытыми для всех – большой вопрос. Тем не менее, на семинаре прозвучало множество профессиональных мнений и идей, были представлены различные способы прочтения прозаических произведений Сорокина. Те, кто посетил семинар, имели возможность оценить литературную деятельность Владимира Сорокина с различных позиций. Были небольшие споры, докладчики вносили уточнения в высказывания друг друга и, в общем-то, были заинтересованы происходящей беседой, а главное – сумели заинтересовать ею ту часть аудитории, которая знала, зачем и куда пришла.
 

Наша страница в FB:
https://www.facebook.com/philologpspu

К 200-летию
И. С. Тургенева


Архив «Филолога»: