Понятие локализм разработано в рамках Пермской школы социолингвистики в процессе изучения речи города и исследования проблемы локальной вариативности литературной разговорной речи. Сегодня интересы многих лингвистов, в том числе и пермских, обращены не только к описанию той или иной языковой подсистемы, но и к изучению функционирования языка в реальной речевой деятельности людей, пользующихся этим языком.

 

В плане лексики изучение локальной вариативности литературного языка – это прежде всего собирание, изучение и описание локальных лексических единиц, фиксируемых не только в сельской, но и в городской речи, используемых не только (а иногда и не столько) носителями диалекта, но и людьми, владеющими литературным языком.

 

Работу по выявлению и описанию пермских локализмов в течение полувека возглавляла Ф.Л. Скитова, известный диалектолог, тонкий ценитель народного слова. Ей же принадлежит идея создания словаря локальных элементов, бытующих в речи горожан, а также первоначальная разработка принципов такого словаря¹.

 

С течением времени в пермской социолингвистике сформировалась идея создания социолингвистического глоссария, предполагающего описание слова не только как объекта лексикографии, но и как субъекта речевой деятельности. К настоящему времени картотека будущего глоссария насчитывает около десяти тысяч карточек и постоянно пополняется. Работу по выработке принципов глоссария, сбору материала и составлению словарных статей возглавляет профессор кафедры общего и славянского языкознания Пермского университета Т.И.Ерофеева.

 

Словарная статья глоссария содержит:

 

Каждый пример, приводимый в иллюстративном материале словарных статей, сопровождается своего рода «социокультурным адресом»– сведениями о возрасте, образовании, профессии информанта; при возможности описывается коммуникативная ситуация, в которой было записано слово. Ср.: Если вы будете так третировать – я буду заедаться, буду отвечать всякими колкостями (юрист, высшее образование, 38 л., муж., г. Красновишерск); Это расстояние измеряется от самой глубокой впадины на переносице до чушки (смех). До подбородка (на занятиях по начальной военной подготовке в одном из вузов Перми при объяснении, как подобрать нужный размер противогаза; преподаватель, 53 г., муж.); Масла оливкового я уже ленула, а соль сам положи (преподаватель вуза, кандидат филологических наук, 48 л., жен.). Авторский комментарий высказывания: «Я прекрасно знаю, что слово лен`уть диалектное. Но здесь оно самое подходящее: “налила” в этом контексте можно понять, как ‘cлишком много влила’, “влила” – неестественно, а “ленула” – самое то!». И т.п.

 

Будучи одним из авторов-составителей Глоссария, я, работая над материалом, обнаружила немало интересного в функционировании слов-локализмов. Так, например, оказалось, что хорошо знакомое нам с детства слово чурнем`ои не зафиксировано ни одним из просмотренных нами словарей.

 

Поскольку так называется одна из детских подвижных игр, мы обратились к книге известного педагога и врача Е.А.Покровского (1838–1895) «Детские игры»². Но этого слова не оказалось и там. Отсутствовало оно и в обширном списке игр, приведенном в работе М.А. Большаковой «Народные подвижные детские игры: к проблеме изучения народной терминологии»³. На запроc в Google получен ответ: «Ни одного документа с запрашиваемым словом не обнаружено. Вы, возможно, имели в виду Черное море»…

 

В наших же материалах слово представлено обширным числом примеров. Вот некоторые из них:

 

Да где-то бегают носятса. В чурнемои играют. Не заманишь домой (пенсионерка, 64 года, среднее образование, г. Соликамск, запись 1958 г.); Раньше была такая радиопередача «Угадайка». И песенка там была: «Угадайка, угадайка, интересная игра…». А мы её переделали: Чурнемои, чурнемои – интересная игра. Насчет интересности не знаю, а вот что точно, так это то, что она закаляла, спортивно развивала ребят… (пенсионер, ранее преподаватель физкультуры в школе, 67 лет, муж., г. Добрянка, запись 2009 г.); По-моему, нынче ребята совсем не играют в чурнемои. А в моём детстве это была одна из любимых летних игр. Ну, зимой другое: санки, снежки, лыжи. А летом – чурнемои, вышибалы, классы-выпинки. Не «классики», а именно классы. Правда, классы – это для девочек. А чурнемои – для всех… (преподаватель вуза, лингвист, 40 лет, жен., г. Пермь, запись 1977 г.); – Ты знаешь такую игру – чурнемои? – Что-о-о? Нету такого слова! (задает вопрос преподаватель вуза, 71 год, жен., г. Пермь; отвечает журналист, 46 лет, жен., г. Пермь, запись 2009 г.) – и т.п.

 

Играют (точнее, играли) в чурнемои так: играющие становятся кружком или полукружком, по сигналу «Три, четыре!» быстро перекрещивают руки на груди, крикнув при этом: «Чур не м`оя!». Кто замешкается и осуществит нужное действие позже других, тот м`оя, тот пытается догнать кого-л. из играющих, легонько хлопнуть его (по спине, плечу, руке), и тогда уже этот игрок становится м`оей.

 

Поскольку слово м`оя также не отмечено словарями и не встретилось в опубликованных описаниях детских игр, мы не можем привести научно аргументированную этимологию его ( как и слова чурнемои). Но именно это обстоятельство обусловило появление нескольких случаев «народной этимологии», например: – Моя – это от «имать», которое раньше было вполне законным словом, то есть чур не моя значит ‘чур не имаю’. – Слово имать совершенно законно, как ты выражаешься, и сейчас. В пермских диалектах и сейчас говорят не ловить, а имать. Да и в городской нелитературной речи – только так. А чур не м`оя, может, произошло от ‘чур не моя очередь водить/догонять’ (разговор между двумя филологами, выпускницами Пермского университета 1959 года; запись 2009 г.).

 

Прежде чем высказать свое мнение по поводу этимологии слов чурнем`ои и м`оя, добавим к уже изложенному следующее. По своему детству помню, что иногда игру в чурнемои мы называли игрой в мойки. Это – до малейших деталей – та же самая игра, только названная менее «уважительно». Само же название органично вписывается в модель прятки – жмурки – мойки… Интересно то, что чурнемои воспринималось нами, детворой, как некое «официальное», «правильное» название, а мойки – как несколько сниженное, хочется сказать, разговорное, но зато свое: взрослые так не говорили.

 

В записях разговорной речи пермяков, которыми мы располагаем, слово мойки не зафиксировано, но (наконец-то!) оно упомянуто в книге Е.А. Покровского. В разделе «Игры с движениями» находим: «Лепки, Ляпки, Ляпочки (Олонец., Вятск. губ.). Мойки (Пермск. губ.). Вершки (Тобольск. губ.)»⁴.

 

Данные Словаря русских народных говоров существенно обогащают сведения по интересующим нас словам – ср.: «3. МОЙКА, и, м. и ж. 1. Тот, кто водит в игре в пятнашки. Охан. Перм., 1930. 2. Игра в мойки. Игра в пятнашки. Охан. Перм., 1930»⁵.

 

Таким образом, игра, которая в наши детские годы называлась в Пермском регионе чурнемои, не что иное как мойки, ляпки, пятнашки.

 

Думается, сказанного достаточно, чтобы признать убедительным тот факт, что моя и мойка родственны слову имать – «ловить, залучать, хватать, брать»⁶. И «Чур не м`оя!» не содержит иного смысла, кроме ‘Пусть не я буду м`оей’, ‘Пусть не мне (выпадет) имать остальных’ и т.п. А то, что игру называют не по начальному возгласу-заклинанию, а особым словом в форме pluralia tantum, только отчетливее вписывает это наименование в господствующую модель названий игр: пятнашки, прятки, жмурки, классики, ляпки …

 

Теперь перейдем к блоку вопросов иного рода.

 

Почему сегодня дети не играют в чурнемои? И каковы временнЫе границы этого «сегодня»?

 

Имеющиеся записи разговорной речи Пермского региона не давали исчерпывающих ответов на эти вопросы, поэтому нам пришлось провести своеобразный блиц-опрос. Коллегам, родственникам, друзьям, знакомым, их детям и внукам (коренным жителям Пермского региона) был обращен вопрос: «Играли ли вы когда-нибудь в чурнемои?»

 

Опрашиваемые были разделены на три возрастные группы. Первую группу составили информанты, которым на время проведения опроса было 68–75 лет; вторую группу – те, кому было 40–50 лет, и третья группа была представлена информантами в возрасте 17–23 лет – условно говоря, поколение отцов, поколение детей и поколение внуков. Число информантов в каждой группе – по 20 человек.

 

Опрос показал, что представители старшей группы, чье детство пришлось на сороковые–пятидесятые годы ХХ века, хорошо знают игру в чурнемои и связанные с этой игрой локализмы. Из информантов средней возрастной группы только три человека знали слово чурнемои и помнили ход игры. А из поколения внуков ни один не знал ни игры, ни – соответственно – слова. Потому только представителям старшей группы оказалось возможным задать вопрос: «Отчего, по Вашему мнению, перестала существовать игра в чурнемои?»

 

Заметим попутно, что на данном этапе работы опрос меньше всего напоминал привычные опросы – это, как правило, были доверительные и достаточно длительные беседы, своего рода разговоры о жизни. Приведем ряд фрагментов этих бесед:

 

– А твои дети-внуки знают слово чурнемои?

– Какое там! Их же нынче от компьютера не оттащишь! (Учитель, 72 года, жен., г. Добрянка).

 

– Играли ли твои дети и твои внуки в чурнемои?

– Ну что ты! Сейчас же детям негде побегать: того и гляди под машину попадешь! Чурнемоям нужен простор. Мы иногда человек по 12 играли – где в нынешней Перми это возможно?! (пенсионер, ранее – зав. детским садом, 74 года, жен., г. Пермь).

 

– Так отчего же нынче в чурнемои не играют?

– Потому что мы на улице б е г а л и, а нынче – г у л я ю т. Под надзором бабушек-нянюшек. Кто же отпустит ребенка одного? Страшно ведь. А мы играли целой улицей – все друг друга знали. И никто из взрослых нас не опекал (пенсионер, в прошлом инженер, 73 года, муж., г. Краснокамск).

 

– Что же все-таки уничтожило чурнемои?

– Ну-у, тут целый клубок причин… Уничтожителей… И даже не знаю, с чего начать. Они все разом действуют. Когда один дом – это целый мини-город, то ведь его жильцы просто не знают друг друга. А в чурнемои играют большой компанией… И асфальт, как это ни неожиданно, мешает. Бегать друг за другом хорошо по травке, песочку… И машин чтоб не было… Наверно, и нынче такие игры возможны – в детских лагерях, например. Но, видимо, сама традиция таких игр нарушена. Те, кто с детьми в лагерях работает, они и сами в эти игры уже не играли… Жизнь иная стала – что тут еще скажешь? (пенсионер, раньше – журналист, книгоиздатель, 71 год, жен., г. Пермь).

 

Последний из примеров трогательно перекликается со следующим фрагментом статьи Е.Н.Поляковой «Язык детских игр и региональная лексикология»: «Дети города Перми в конце 30-х – начале 40-х гг. XX в. жили иначе, чем современные пермские дети. Тогда здесь существенно преобладали одно- и двухэтажные дома с коммунальными квартирами, небольшими садиками, иногда с огородами и часто закрытыми дворами, в которых были обязательными дровяники (сараи для дров), так как еще не использовали ни газовых, ни электрических плит и лишь в отдельных домах было централизованное горячее водоснабжение. В распоряжении детей разных возрастов (5-12 лет) находилась обширная территория для совместных, коллективных игр, преимущественно очень подвижных»⁷.

 

Ж и з н ь   и н а я   с т а л а – ч т о   т у т   е щ е   с к а ж е ш ь …

 

Вот такой предстает жизнь – детская и взрослая – за одним-единственным локализмом…

 

-----

 

1. См. Ерофеева Т.И., Скитова Ф.Л. Локализмы в литературной речи горожан. Пермь, 1992.

2. Покровский Е.А. Детские игры / Е. А. Покровский. – М.: ТЕРРА; «Книжная лавка – РТР», 1997.

3. Большакова М.А. Народные подвижные детские игры: к проблеме изучения народной терминологии // М. А. Большакова // Летняя школа по формальным методам в фольклористике – 2004. http://www.ruthenia.ru/folklore.

4. Покровский Е.А. Указ. соч. С. 118.

5. Словарь русских народных говоров / под ред. Ф. П. Филина, Ф. П. Сороколетова. Л.: «Наука», 1982. – Вып. 18. С. 306.

6. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. / В.И. Даль. – М.: ГИС, 1955. Т. II. С. 42.

7. Полякова Е. Н. Язык детских игр и региональная лексикология / Е. Н. Полякова // Филологические заметки: Межвуз. сб. научн. трудов. – Пермь; Любляна, 2003. – Вып. 2. Ч. 1. – С. 196.

Наша страница в FB:
https://www.facebook.com/philologpspu

К 200-летию
И. С. Тургенева


Архив «Филолога»: