Надежда Нестюричева

Полина Нуждина

Валентина Слобожанина

Эльвира Кучумова

Ольга Савчиц

Екатерина Морохина

Екатерина Останина

Мария Семенова

Дарья Трушникова

Татьяна Юрченкова

 

Марина Петровна Абашева – профессор ПГПУ

 

Женщина – дама 40-45 лет, живо откликающаяся на любое культурное событие Перми

Голос из трубки – билетер Театра-Театра

 

 

 

 

 

Валентина Слобожанина. Чего ждать от Театра-Театра? Чего ждать от постановки пьесы Грибоедова «Горе от ума» в Театре-Театре? Чего ждать от режиссеров Филиппа Григорьяна и Эдуарда Боякова? Говорят, что ждать надо «поиска правды в контексте нашего времени».

 

Эльвира Кучумова. Я думаю, что будет обычная постановка, с традиционными декорациями, костюмами и балом.

 

Надежда Нестюричева. Это было бы логичным предположением, если бы мы шли, например, в ТЮЗ.

 

Мария Семенова. Зрители заинтригованы, и вокруг предстоящей премьеры (спасибо грамотной рекламе) ведется много разговоров. Любопытно взглянуть именно на эту постановку «Горя от ума». Уверена, что увижу нечто невероятное: то, что заставит думать, смеяться, грустить; то, что вызовет бурю переживаний, восторга, радости. Текст пьесы располагает к подобным ожиданиям и не противоречит им.

 

Надежда Нестюричева. Накануне в вечернем выпуске местных новостей предупредили, что действие пьесы переносится в современность. Представить, что мы с вами увидим (а обещают обращение к социальным сетям, к телевидению), и страшно, и любопытно: классическое произведение на подмостках Театра-Театра – это всегда эксперимент, но не всегда удачный. Дуэт Григорьяна и Боякова уже знаком пермскому зрителю по постановке «Дядюшкин сон». Отзывы были противоречивые: от пламенного восторга, до бурного негодования. Нельзя заранее угадать ни направление, в котором осуществляется творческий поиск этой команды, ни силу эффекта, вызванного их сценической интерпретацией, но почему-то первое, что приходит в голову при одной только мысли о грибоедовской комедии в Театре-Театре: где искать подвох?

 

Ольга Савчиц. Подвоха может и не быть. Наверное, комедию Александра Сергеевича Грибоедова «Горе от ума» читали многие. Написанная в далеком от нас XIX веке, она не должна потерять остроты и актуальности и в современной нам обстановке: «дома новы, но предрассудки стары»…

 

 

 

 

Екатерина Морохина. Вначале был шок: что за странные декорации и непонятный мужчина в форме охранника (который явно не охраняет актеров и, видимо, будет исполнять в спектакле одну из ролей)? Появление Чацкого в огнях аэропорта с огромным медведем и чемоданом в руках и последующий выход актёров, одетых в модные костюмы, заставили окончательно убедиться в том, что на сцене будет нечто новое, современное, что-то такое, чего я даже представить не могла, когда шла в театр.

 

Татьяна Юрченкова. Первые мысли: «Что за бред?», но через десять минут я уже с интересом следила за действием.

 

Екатерина Останина. Если обозначить одним словом все, что происходило на сцене, я бы выбрала слово «фейерверк». Я увидела вполне удачную проекцию на наши дни.

 

Валентина Слобожанина. Хай-тэк, парковка, Лизонька – секретарь, Петруша – наркоман, Фамусов – «шишка», полицейский, политик, Чацкий – дерзкий молодой человек в джинсах. Текст –оригинальный и, кстати, гармонично звучит в современном обрамлении. Надо сказать, что если бы грибоедовские герои жили в XXI-ом веке, то выглядели бы именно такими, какими мы увидели их на сцене Театра-Театра. Фамусовское общество – в стразах, косметике, «гламуре» и «псевдогламуре» (спортивные костюмы в сочетании с туфлями на каблуке – это, конечно, особенный стиль некоторых наших современниц), в кокаиновом облаке странных вечеринок и в дорогих машинах, окрашенных «под леопарда».

 

Эльвира Кучумова. С одной стороны – это блистательная визуальная экспрессия, воплощенная яркими, изящно выполненными костюмами и видеоартом, с другой – серьезная попытка критически взглянуть на нынешнее состояние общества.

 

Полина Нуждина. Для привлечения в театр молодой публики сделано все: перенесение действия в наши дни, использование современных технологий, спецэффектов, даже средств карнавализации. Этот спектакль – большая встряска, шок, и это, с одной стороны, хорошо, ведь основная функция театра – оказывать воздействие на зрителя. Но этот шок не влечет за собой катарсиса, не несет просветления. Противоречивые чувства вызывает способ актуализации: начиная от внешнего вида героев (один только Дарт Вейдер чего стоит) и заканчивая смертью охранника от передозировки. Я думаю, здесь все слишком утрированно. Актуальность пьесы для внимательного читателя не нуждается в дополнительных доказательствах. Создалось впечатление, что авторы сомневаются в интеллектуальных способностях своего зрителя.

 

Надежда Нестюричева. Происходит подмена силы слова силой визуального эффекта, снижение значимости того, что говорит Чацкий и того, что отвечают ему представители «фамусовского общества» по отношению к творящемуся на сцене действию. Сейчас это называется «сделать шаг навстречу зрителю». Культурные проекты множатся, а хороший, вдумчивый зритель в большинстве своём так и не дорос до добротной литературы. Вот и приходится выкручиваться, снижая планку. На следующую премьерную постановку, что бы это ни было, рекомендую позвать фокусника, ребят из шоу трансвеститов, парочку мужиков на байках и попа с кадилом. И пусть они все появляются под «Имперский марш», раз авторам так нравится цитировать «Звездные войны».

 

Полина Нуждина. Комические эффекты, мне кажется, призваны заменить комизм диалогов Грибоедова, который было сложно почувствовать из-за некоторой истеричности актеров. Может, это очередной ход, способствующий приданию пьесе современности, ведь нынешнее поколение примерно так и живет – в истерике. Мне это напомнило «Дом-2», а его и на телевизионном экране с избытком.

 

Дарья Трушникова. Классический текст практически не пострадал, но он подвергся актёрской обработке, о профессионализме которой можно спорить. Складывается впечатление, что на театральную сцену вышли люди, к театру не имеющие никакого отношения. А если точнее, вообще в первый раз вышедшие на сцену. Хочется думать, что это – сценический ход, отсылка к нашему безграмотному, не умеющему доходчиво выражать свои мысли обществу. Но, даже если это так, возникает вопрос: как можно было испортить текст до такой степени, что он потерял всю художественную силу в выразительном и нравственном плане?

 

Мария Семенова. Грустно было видеть, как реплика за репликой умирает гениальный текст. Сама по себе пьеса более эмоциональна и выразительна.

 

Надежда Нестюричева. Богатый, непринужденный, поистине поэтический язык комедии Грибоедова прозвучал со сцены не «с чувством, с толком, с расстановкой», а вяло, заученно и бестолково. Многие фрагменты текста оказались смазаны, ожидаемые интонационные акценты не были расставлены. Актерская игра – неэмоциональная, сухая, смяла поэзию Грибоедова и отодвинула её на второй план. Создавалось впечатление, что текст пьесы находится в подчиненном положении и нужен авторам постановки исключительно для того, чтобы продемонстрировать, как ловко они могут подогнать свои провокационные выверты под определенные слова и выражения. А вывертам этим не было числа.

 

Полина Нуждина. Поразила степень политизированности пьесы, у меня это вызывает скорее негативные эмоции. Мы устали от политики, она и так насквозь пропитала всю нашу жизнь: политика на телевидении, политика на радио, политики смотрят на нас с автобусов и домов, их портреты украшают двери наших подъездов. Политика в театре может и должна присутствовать, но здесь политика перевешивает все остальное. Хотя смелость постановки заслуживает уважения и аплодисментов.

 

Екатерина Морохина. Возникло ощущение, что все собравшиеся невольно оказались на заседании тайного политического кружка, куда в любой момент может ворваться полиция и всех арестовать. К счастью, обошлось.

 

Надежда Нестюричева. Действительно, слишком смело. Эффект толпы своё дело сделал: первые минуты после окончания спектакля восторженной публики было в разы больше, чем негодующей. Но дурман этой феерической провокации быстро рассеивался: особенной глубины-то в постановке не было. Такого рода «смелость» больше смахивает на глупость. В пьесе Чацкий – единственный умный человек «на 25 глупцов». Но сама ситуация провоцирует Чацкого на совершение глупостей, и он невольно переоценивает аудиторию, к которой обращается. В истории с постановщиками беда другая – они свою аудиторию недооценили, в их политической игре не было загадки, зато был крен в сторону пошлости, грубости и балансировании на грани дозволенного. Что-то было просто неэтично и некорректно. Зато «с огоньком», шумно и под нестареющих «Boney M». Во всей этой мишуре и блеске теряется и блекнет главный герой, и возникает вопрос: а был ли Чацкий? Или мы увидели только его тень?

 

Екатерина Останина. У Грибоедова Чацкий – трагический герой, попавший в комическую ситуацию. Здесь же, в современной интерпретации, он приобретает черты героя водевильного. В заключительной сцене пьесы он не сокрушается о том, что зря приехал в Москву – ему как бы все равно. Поглядел на фамусовское общество, убедился, что ему здесь не место, да, пожалуй, пора бы и оставить их всех…

 

Ольга Савчиц. Те фразы, которые могли и должны были из уст Чацкого (Сергей Детков) прозвучать горячо и пылко, прозвучали спокойно и даже как-то обреченно. Все самое яркое, запоминающееся, все самое ожидаемое было произнесено не как вызов обществу, не как схватка или хотя бы не несогласие, а просто как что-то само собой разумеющееся. Финальное «Карету мне, карету!» не было словами человека, способного и готового бороться. Чацкий в финале выглядит, скорее, сдавшимся, не просто непонятым, но и не желающим продолжать свой спор.

 

Екатерина Морохина. Чацкий произнес свою финальную реплику не с гневом и досадой, а с разочарованием и легкой грустью человека, который понимает, что ничего не может изменить, и поэтому не злится. Все логично, все просто и уже понятно, как для него, так и для нас, зрителей. К чему лишние эмоции?

 

Надежда Нестюричева. Изначально «Горе от ума» – комедия, но Бояков и Григорьян превращают её основное действие в фарс, сводящийся к лишенному драматизма финалу. Меняется жанр, и, как следствие, меняются средства, которыми пользуются режиссеры для воплощения своего замысла. Спектакль получился действительно очень ярким, его насыщение и действием, и деталями, местами чрезмерное, подкупает зрителя. В постановке было всё и даже больше: узнаваемые реалии российской и мировой действительности, Дарт Вейдер для фанатов «Звёздных войн», плюшевый мишка для инфантильных девиц, которым мир кажется прекрасным только тогда, когда от него пахнет ванилью, Зоя Бербер в роли Софьи для реальных пацанов, айфон и твиттер для интернет-зависимых. Не каждый зритель обладает достаточным жизненным и читательским опытом, чтобы по-настоящему понять Чацкого в таких условиях. Есть опасения, что Чацкого не поняли и создатели спектакля.

 

Балаган вышел первоклассный, но где сама сущность пьесы Грибоедова? Какими вопросами должен был озадачиться зритель, выходя из зрительного зала? Я увидела буквализм, прямолинейность и односторонность замысла постановщиков. Кажется, вся их работа свелась к тому, чтобы доказать: Грибоедов тоже наш человек, человек, чьё произведение не утратило свежести и в XXI веке. Нужно ли было это доказывать, да еще так иллюстративно? Думается, нет. Может ли это вытеснить остальные смысловые пласты пьесы? Тем более, нет. На страницах «Филолога» уже поднимался вопрос о сложности прочтения комедии «Горе от ума», о характере конфликта пьесы¹. Идеологический конфликт не может существовать отдельно от конфликта нравственно-психологического, не вырастать из него, но спектакль Театра-Театра демонстрирует явный перегиб в сторону первого, точнее даже – в сторону текущей политики. И не просто перегиб, а демонстративный, эпатирующий выпад.

 

Марина Петровна Абашева. Безусловный плюс этой постановки – ее дерзость и актуальность. Поражаешься тому, сколь Грибоедов свеж и не подвержен старенью, и по-новому вспоминаешь, что он был дипломатом. Режиссерская автоцитата Филиппа Григорьяна (плюшевый мишка – брат Чебурашки в «Чукчах») как-то вдруг обнаруживает, что Софья и Чацкий совсем еще дети, о чем ни при каких иных сценических воплощениях пьесы никогда не думалось. Хороши и свежи костюмы и сценография. А минус этой постановки – ее дерзость и актуальность. Некоторые решения представляются слишком уж лобовыми: это касается и «пережим» в политических намеках, и сцены самоубийства (передозировки?) охранника. Понятно, что он представляет здесь некий бессловесный народ, но эпизод дает сильную дополнительную мотивировку разочарованию Чацкого – а пьеса разве в таком драматическом костыле нуждается? Артисты обнаруживают следы разных «школ», но их замечательный азарт, хочется верить, приведет к сыгранности и единству стиля в будущем.

 

Обсуждали спектакль с третьекурсниками. Их «апгрейд», похоже, не смутил нисколько: «Когда в школе это читала, вот таким Чацкого себе и представляла!» Значит, «О, как угадал» – не то автор пьесы – про будущее, не то ее интерпретаторы – про настоящее.

 

Эльвира Кучумова. Само по себе произведение гениальное, острое, живое. Тонкий юмор, прекрасный язык. Неиссякаемый источник цитат. Для полного впечатления необходимо еще раз посетить театр, и еще раз убедиться, что все гениальное – просто.

 

Надежда Нестюричева. Не слишком ли просто? Создатели спектакля увлеклись игрой в проекции, а все остальное пустили на самотёк. Но ведь публике не так легко абстрагироваться от этого безумного коллажа, нагромождения предметов и явлений, выуженных постановщиками из свежих выпусков новостей, и мыслями своими обратиться к конфликту пьесы. Хорошо, сегодня Бояков и Григорьян произвели фурор. А в следующем сезоне, когда ботинки timbaland выйдут из моды, кто на это пойдет? Из вечной пьесы вышла одноразовая постановка.

 

Мария Семенова. Не хочется называть это разочарованием, но я шла на праздник души, а попала на шоу.

 

Полина Нуждина. Шоу – самое подходящее слово для этой постановки. Я уверена, что сейчас она будет пользоваться большой популярностью. Что ж, для кого-то и Макдональдс – ресторан.

 

 

 

Женщина. Алло, это билетные кассы Театра-Театра?

 

Голос в трубке. Да.

 

Женщина. Скажите, могу ли я приобрести билеты на «Горе от ума»?

 

Голос в трубке. На ноябрь уже билетов нет, на декабрь взять еще успеваете.

 

Женщина. А всё будет в точности, как на премьере? Без купюр?

 

Голос в трубке. Да.

 

Женщина. (Оживившись) Мне два билета на любой ряд.

 

 

 Составление и обработка диалогов –
Надежда Нестюричёва

-----

1. См.: Г.М.Ребель. Умён ли Чацкий, или Провокация как способ преподавания литературы. Филолог. 2010. №12.

 

 

Наша страница в FB:
https://www.facebook.com/philologpspu

К 200-летию
И. С. Тургенева


Архив «Филолога»: