Забор в любые времена и в любом городе, где не перевелись еще мастера слова, мела, валика или аэрозольного баллончика,  можно было читать как газету узкоместного масштаба. Чего только ни «публиковали» – но, как правило, детям из приличных семей запоминать и повторять написанное строжайше запрещалось. Однако вообще не смотреть на заборы, при всей их неэстетичности, невозможно, потому как для большей части городских улиц и дворов они составляют добрую половину пейзажа, а, следовательно, и избежать влияния подзаборного воспитания (в скором времени, думается, единственного бесплатного),  подрастающим поколениям очень и очень непросто.

 

Один из действительно эффективных выходов из этого затруднительного положения – обуздать никем  не контролируемую уличную графику и рекламу, дав право настоящим художникам распорядиться полотном забора по-своему. Именно этим второй год и занимаются участники фестиваля «Длинные истории Перми». 

 

В прошлом году жители и гости города с удивлением обнаружили, что опоясывающие долговременные стройки и охраняемые здания в центре города плиты начали обрастать рисунками, покрываться красочными орнаментами. Например, въезд в город с коммунального моста, являющий собой перманентную стройплощадку, превратился, наконец,в галерею-продолжение музея современного искусства PERMM. На инициаторов преображения сразу обрушилась критика,: дескать, Пермь внезапно оказалась одним большим забором, и это ужасно, ибо вместо того, чтобы делать из забора арт-объект, пора бы задуматься над тем, как от этого забора избавиться и т.д. и т.п. 

 

До той поры, между прочим, такого пристального внимания к проблеме строительства и огороженных территорий в городе не было. Кто их замечал, эти серые заборы, в десять слоев обклеенные объявлениями вроде «куплю/продам/досуг», или «10 мая,  ДК Солдатова, Григорий Лепс»? Современное искусство, о котором так много спорят, на обывателя действует, как песчинка соли на амёбу:  щекотно, непонятно и очень раздражает. А между тем, надо признаться, идея с заборами – очень  неплохая. По крайней мере, убежденные пермские ретрограды, готовые отрицать все мало-мальски новое, но не посетившие при этом ни одной из выставок вышеназванного музея, вынуждены все-таки глянуть хоть одним глазком на то, чему они так бурно противостоят. Давайте признаем, что город наш уныл и сер, жители угрюмы и вечно чем-то недовольны, а яркая, позитивная картинка, вписанная в общую концепцию  культурного развития Перми, и радует глаз, и поднимает настроение, и даже на мгновение отвлекает от тревожных мыслей.

 

В 2012 году фестиваль тематически ограничен концептом «Визуальная поэзия», что вполне соответствует духу нашего журнала, поэтому вопрос о возможности освещения этого мероприятия долго не стоял. Всё-таки поэзия, какая бы она ни была, – наш профиль. «Проекты будут посвящены выразительности поэтического текста – ритму, структуре и текстуре стиха. <…> Стихи, посвященные современной жизни города и горожан, сконструированные дизайнерами, станут не просто переложением поэтических текстов на визуальный язык, художники придадут монументальный масштаб строкам из классической и современной русской поэзии, сделают их соразмерными общественным пространствам города», – заранее сообщают о своей задумке организаторы паблик-арт программы.

 

Тема арт-проекта, конечно же, не случайна. Город в 2012 году получил очередной титул: «Пермь – библиотечная столица России». «Текстура» книги, таким образом, не могла не проявить себя в «Историях».

 

Полуторамесячные подготовительные работы фестиваля  «Длинные истории Перми» завершились 31 мая вторым в истории города пресс-туром, в котором принял участие и журнал «Филолог». Тем, что мы увидели и какие впечатления получили, мы и хотим поделиться с нашими читателями. Пресс-тур подразумевал автобусную экскурсию по 21 забору  и торжественную часть в клубе «Цирк». К сожалению, часть запланированных объектов в тот день  подробно осмотреть (а некоторые и посетить) не удалось: пермские пробки оказались гораздо длиннее пермских историй, а туча, безудержно выплескивающая из себя  майский ливень, так и норовила то догнать, то перегнать наш автобус. Но ничего, мы молоды и энергичны, поэтому, дождавшись погожего денька, дабы не лишать ни себя, ни вас удовольствия посмотреть на заборы, мы совершили героический пешком-тур по тем объектам, которые недоглядели из окна автобуса или до которых попросту не доехали. Благо, распечаткой с адресами организаторы пресс-тура нас предусмотрительно вооружили.

 

В пути к первому по списку забору продюсер программы Андрей Васькин, взявший на себя функции экскурсовода, дал краткую характеристику проделанной работе. В этом году фестиваль содержательно делится на две платформы: первая платформа –  ХУДОЖНИК-ПОЭТ –   актуализирует традиции визуальной поэзии, вторая – ОБРАЗ СТРОФЫ –  создана  специально для дизайнеров, работающих в области типографики. Около семидесяти волонтёров  ежедневно и еженощно работали над оформлением тысячи ста семидесяти шести бетонных секций; на создание двадцати одной  истории ушло более четырех тонн краски. Ночью производилась разметка сложных изображений с проектора, а днем – вливание цвета и красок.

 

Фестиваль организован с поистине международным размахом: в создании проектов-историй приняли участие не только россияне, но и авторы из Германии, Польши, Аргентины, Киргизии, Мексики, Украины и США. На наиболее интересные, на наш взгляд, работы обратим особое внимание.

 

Итак, первое, что мы увидели,  –  проект художника из Германии Жуана Жозе Ачеведо «No words». В  народе этот арт-объект уже получил название «Домино» за скромную черно-белую  палитру и внешнюю схожесть с игровыми костяшками. На самом деле, это стихотворение, написанное шрифтом Брайля, созданным для письма и чтения незрячими людьми. Вся суть этого способа письма состоит в тактильном ощущении рельефных точек,  поэтому нарисованным, плоским такой текст выглядит несколько парадоксально. Зато у пермяков, видящих в этой истории больше, чем какое-то немыслимое  домино,  есть возможность не только созерцать свежевыкрашенный забор, но и пораскинуть мозгами, переводя зашифрованное стихотворение. Тоже дело небесполезное.

 

Длинные истории Перми- 2012.

Acevedo Juan Jose.  «No words» (ул. Пушкина, ост. «Динамо»).

 

Еще одна загадка  – работа «Fingerprint»  художника Padowska Kasie из Польши.  На белом заборе на улице Пушкина, недалеко от краевой больницы, изображены увеличенные отпечатки пальцев. «Товарищи из полиции, которые каждый день имеют дело с отпечатками, очень веселились», – рассказывает Андрей Васькин. Этот забор и полицию связывает, впрочем, не только интерес к дактилоскопии. Работая над объектом, волонтеры внезапно обнаружили нарисованную на одной из  секций своего  забора свастику (образец удивительной нелюбви к людям, к искусству и отсутствия элементарной способности уважать чужой труд), собрались было её закрасить, но тут же были приняты за авторов кощунственного изображения. Пришлось доказывать свое право рисовать на заборе и опровергать причастность к хулиганству. 

 

Перенести  лабиринты рисунка кожи на неровную поверхность большой бетонной плиты – изнурительный труд, и художникам нередко приходилось прибегать к использованию тонких кистей для передачи мельчайших деталей, в которых (и это предусмотрено самой природой)  содержится информация об  индивидуальных особенностях каждого конкретного человека, его неповторимости, сложности и уникальности. В двух центральных секциях забора располагаются автографы-отпечатки ладоней всех волонтеров, участвовавших в реализации этого проекта.

 

Padowska Kasie. «Fingerprint»  (ул. Пушкина).

Автографы участников проекта.

 

На заборе вокруг строящегося дома по улице Мира, 25 Александрой Корольковой из Москвы визуализировано стихотворение Даниила Хармса «По вторникам над мостовой…» Экскурсионный автобус сделал здесь остановку, и можно было, читая стихотворение, пройти вдоль всего забора. С почти достроенной многоэтажки, облокотившись на край кирпичной стены,  цветную толпу с фотоаппаратами рассматривали рабочие. « “Этот забор через неделю уберут”, – тешились строители над нашими художниками, – вспоминает Андрей Васькин, – но руководитель стройки заверил, что забор будет стоять еще год как минимум». Хорошо для арт-объекта, плохо для ожидающих квартир пермяков – еще одна грань конфликта между забором-заграждением и забором – произведением искусства.

 

    

 

 

Когда автобус приближался к проекту команды TDS из Бишкека «Полметра над землей», Андрей Васькин не удержался от оценки: «Самый крутой проект лично для меня. TDS, наверное, единственные художники, которые по приезду в Пермь не успели по ней прогуляться, настолько были погружены в свою работу». Забор расположен вдоль улицы Пушкина, и студенты педагогического университета, каждый день проезжая мимо, имели счастье видеть, как создавалась эта история. И это действительно история, увиденная и рассказанная с, казалось бы, не самой удобной точки зрения – пространство замыкается всего в пятидесяти сантиметрах над землей. Граффитист, неторопливые женские шаги, инвалидная коляска, детская машинка – правдивая жизнь большого города изображена с позиции, с которой за ней  может наблюдать разве что  уличный пёс, который на заборе тоже изображен. Два его глаза-уголька на озадаченной мордочке обращены к проходящим по улице Пушкина пермякам, таким же разным, цветным и серым, спешащим и спокойным, занятым и праздным, как и герои истории.

 

 

 

Пожалуй, самый очаровательный и веселый забор «Длинных историй» – это проект пермячки Екатерины Балакиной «Такса Аня», расположенный на пересечении улиц Луначарского и Островского. Мы приведем здесь несколько фрагментов этого проекта, потому как уверены  – комментарии излишни. Забор яркий, сочный и очень добрый.

 

    

 

 

Интересной представляется визуализация «Баллады о маленьком буксире», первого опубликованного стихотворения Иосифа Бродского. Над проектом работал наш земляк, пермяк Петр Стабровский. Единственный значимый недостаток, на который мы обратили внимание, заключается в том, что чтение текста стихотворения вызывает некоторые трудности. Забор, ставший длинной историей, как нам кажется, не должен останавливать идущего мимо надолго. Если на иллюстрации прохожие  еще обращают внимание, они действительно выполнены в оригинальном стиле и приковывают взгляд, то осилить так много букв, размещенных на одной секции, получается далеко не у каждого, да и форма некоторых плит очень искажает текст. Это было бы не так заметно, если бы  размер букв позволял читать стихотворение с противоположной стороны дороги, как, например, это можно сделать в случае с «Абсурдными стишками», расположенными далее по улице Островского.  Кроме того, экскурсионный автобус провез нас мимо с невысокой, но не позволяющей уловить смысл хотя бы одной строфы скоростью. Получается, вся соль этого арт-объекта недоступна, например, пассажирам двигающихся по улице Островского автомобилей, а пешеходов там много не бывает. На какого зрителя рассчитан проект – неясно.

 

         

 

 

Далее мы проехали мимо  «Абсурдных стишков», о которых уже шла речь.  Автор проекта – Александр Кошелев, Пермь. Здесь, несомненно, произошло взаимодополнение и взаимообогащение текстов стихотворений и визуальных  образов. Одно без другого и непонятно, и не смешно. Поэтому очень символичным кажется размещение стихотворений в стрелках, указывающих на картинку-образ.

 

    

 

 

Забор  Ирины Новоселовой из Москвы, обратившейся к стихотворению Иосифа Бродского «Письма к стене», тянется от площади Карла Маркса к Башне Смерти. Согласитесь, интересное расположение, особенно, для стихов Иосифа Бродского, ссыльного «тунеядца» и вынужденного эмигранта.  Цветовое решение под стать:  холодные чёрные и синие краски выбиваются из яркого летнего пейзажа. Зимой же стихи будут контрастировать с окружающим  серым
ландшафтом.

 

Водители же сетуют на то, что располагается поэтическая речь слева направо, а движение наоборот, справа налево – читать неудобно. Такой вот казус.

 

Новоселова Ирина. Иосиф Бродский. «Письма к стене». (Площадь Карла Маркса).

 

Северная дамба, видимо, давно полюбилась людям, причастным современному искусству.  Раньше здесь обитали «Зеленые человечки». Теперь стихи Егора Летова. В кратком перерыве между двумя проектами забор являл собой традиционно печальное зрелище. Как только на нём появилось свободное от искусства место – тут же возникли объявления и афиши, зовущие в серое «никуда».

 

Церковнославянская буквенная вязь многих приводит в недоумение. На самом же деле стихотворение «Ангел» прочитывается, стоит только немного задержаться перед забором. Это один из интереснейших примеров, когда сама форма буквы, шрифт указывает на содержание: религиозный подтекст угадывается моментально.

 

    

 

 

Шесть заборов из двадцати одного находится по адресу  улица  Монастырская,1. Это глухое и пустынное место,  о существовании которого вряд ли кто вообще догадывается. Именно самые сильные, мощные поэтические тексты оказались там, где случайный прохожий – редкость. Антураж, конечно, подходящий: с одной стороны железнодорожные пути, с другой – Кама, вокруг  железо, бетон и непонятные конструкции. Большая часть заборов выдержана в цветовой гамме советской эпохи, вообще полюбившейся Перми (вспомним, афиши Театра-Театра):  чёрный, красный.

 

Эти заборы обрамляют улицу, ведущую, собственно, в  alma mater современного искусства города: Музей PERMM. Видимо, нужно расценивать это как глубочайшую самоиронию? Улица, по которой сами пермяки  почти никогда не ходят, ведет в музей, в который также редко кто из них заглядывает…

 

А арт-объекты, между тем, очень небезынтересные:

 

Добровинский Евгений. Анна Ахматова. «Когда б вы знали, из какого сора растут стихи…»
Vens Alex.  «Пустота».		Димасов Эдуард. Владимир Маяковский «Эй!»
Баранова Юлия. Владимир Маяковский. «Кем быть?» (ул. Монастырская,1.

 

Проект «Кем быть?» – один из самых красочных, ярких и сочных.  Этот забор не затерялся даже среди прибрежных «джунглей».

 

Последний забор пресс-тура носит оптимистическое название «Всё будет хорошо».  Это  неоднозначный проект.  С обеих сторон надписи, обещающей хорошее будущее, находятся ретро-изображения, скорее относящиеся к советскому прошлому. Было ли хорошо, по мнению автора, только раньше, или же фраза «всё будет хорошо» относится к любому времени и пространству и счастье действительно будет, стоит только в него поверить? Как бы там ни было, а картина жизни проста: работа, семейные сцены, старенькая техника. Ностальгия, любовь и вера в прекрасное.

 

Сам Джейсон, изо всех сил старающийся изъясниться по-русски,  точно подметил некоторые поразившие его  особенности: в России все знают сериал «Доктор Хаус», и у русских проблемы с артикуляцией, поэтому он не понимает даже собственного переводчика.

 

Kofke Jason и его проект «Все будет хорошо» (ул. Орджоникидзе – ул. Попова).

 

Итак, поэтические изыски, игра со словом и изображением, с формой букв вылилась в интересный проект: «Длинные истории Перми. Визуальная поэзия».  Но речевое облачение поэзии и слов, в Перми-то уж точно, пока остается незатронутой, некультивируемой, невозделанной стороной жизни.

 

Конечная точка пресс-тура – клуб «Цирк». Хорошо организованная поездка с достойным финалом. Ни капли скуки.  Андрей Васькин оказался не только хорошим продюсером и хорошим экскурсоводом, но ещё и замечательным ведущим. В клубе художники, волонтеры и организаторы были награждены почетными призами-презентами в виде кистей.

 

 

 

Участники тура получили возможность более полно узнать об арт-программе из первых уст, а также пообщаться с самими художниками и исполнителями-волонтерами. Вот что рассказали нам кураторы проекта:

 

 

 

Фестиваль в этом году посвящен концептуальной поэзии. Это очень интересный раздел, редко всплывающий на поверхность. С одной стороны, существует огромное количество поэтов, которые делают стихи как картинки, как некие истории, используют изобразительные элементы в своих произведениях или работают со словом как с картинкой. С другой –  есть огромное количество художников, которые относятся к изображению как поэты. Для них важны рифма и ритм. Иногда можно говорить о том, что кто-то из художников работает буквально с пятистопным ямбом, а кто-то использует хорей. Мы решили подобного рода эксперименты со словом и изображением вынести на суд зрителей. Такое сделано впервые, не знаю, как в мире, но в России-то точно: в городе в огромном масштабе появились поэтические тексты.

 

Для всех художников, исполнителей проекта и зрителей это стало большим вызовом. Как правило, люди, которые придумывают буквы (в этом году на фестивале было много художников, работающих с буквами, создающих шрифты), работают на компьютере или на небольших листах бумаги. В сравнении же с многометровыми бетонными заборами, даже формат А0 – это, в общем-то, ничто. Также художники-графики, которые поэтически относятся к изображению, обычно работают на компьютере, и их работы вне сети мы редко можем увидеть. Кроме того, форматы, на которых работают художники, как правило, прямоугольной или квадратной формы. Я с уверенностью могу сказать, что большая часть мастеров до фестиваля никогда не работала на таких длинных, состоящих из множества секций поверхностях. Для всех нас проект стал совершенно новой историей.

 

Фестиваль ещё не закончен. Если всё будет хорошо, то в июле будут сделаны ещё девять брандмауэров, девять стенок пятиэтажных домов.

 

Я хочу сказать, что все мы сделали величайшее дело, очень инновационное, очень полезное.
Теперь, люди, проходя мимо заборов, не будут думать, что на них – нечто  непонятное. Всё, что нарисовано в этом году, можно буквально прочитать. Большую часть, по крайней мере. Мы сделали шаг в деле продвижения современного искусства и просвещения  людей. Пермяки должны относиться к своему городу бережно. Это произойдет тогда, когда хоть что-нибудь будет сделано как следует. Вот мы сделали к этому первый шажок: разукрасили заборы. На самом деле, они должны исчезнуть вовсе, на их место должны прийти прозрачные изгороди. Но мы показали, что даже заборы, некрасивые, бетонные, серые, могут стать произведениями искусства, могут радовать глаз, могут что-то давать уму.

 

 

 

Я благодарю организаторов фестиваля за то, что они придумали такую интересную тему, как визуальная поэзия, когда стихи, а не матерные ругательства появляются на заборах. Благодарен за то, что пригласили типографов, шрифтовиков – людей, неравнодушных к самой форме букв, к самой форме слова. Например, мы празднуем день славянской письменности и культуры, день Кирилла и Мефодия, но при этом часто забываем, что это люди, которые занимались письменностью и буквами.

 

Однажды меня пригласили в Пермь-36, и я был поражен одной историей. История связана с человеком, который сидел в камере-одиночке. В этой камере одноцветные ровные стены, пол, потолок и единственное окно с решеткой, через которое видно небо. Этот человек видел изо дня в день, из года в год только кусочек неба, и тот в полосочку. Его каждый день выпускали во двор для прогулок. Но и двор был огорожен стенами, размером метра три на три, и только вверху  – тоже зарешёченное  – небо. Этот человек написал родным, что ему очень не хватает цвета и впечатлений. И родные люди стали посылать ему письма с разноцветными марками на конвертах, чтобы у человека, кроме этих стен и кусочка неба, было что-то цветное и яркое. Охранники через несколько месяцев догадались, что к чему, и стали вырезать марки с конвертов...

 

Мне кажется очень важным, чтобы у нас в городах появились  какие-то яркие, радостные, живые и эмоциональные вещи. И фестиваль этому способствует.

 

Сегодня, когда мы посмотрели самый длинный забор в сто тридцать семь секций Андрея Шевченко со стихами Василя Стуса, который сидел в лагере Пермь-36, я был поражен, что он весь закрыт деревьями (снимаю шляпу перед теми, кто за такими кустами смог так качественно расписать забор). Вначале я подумал, что немного жалко, ведь трудно рассмотреть. А потом я представил, что настанет зима, листья опадут, будет белый снег и серое небо, и эта чёрно-белая надпись с красными фрагментами будет как раз на тему этого стихотворения и на тему жизни этого поэта.

 

 

 

 

Конечно, заборы – это плохо. Но то, что они есть, – это история, которую мы не можем изменить. Мы можем сделать жизнь города лучше  теми средствами, которые у нас есть. За два года фестиваль постепенно расцвел. Недавно я прочитала, что прямые линии утомляют человеческое восприятие, поэтому важно создавать некую усложненную среду для того, чтобы человек чувствовал себя полноценно. Усложнение городской среды, создание новых образов, сложных структур влияет на городскую экологию. Постоянная депрессия, которую мы испытываем в серых городах, сформирована именно городской средой. Мы меняем её, делаем жизнь города лучше, меняем качество среды.

 

Важно и то, что мы создаем новую культурную практику. Мы показали, как лучше будет выглядеть забор, как сделать так, чтобы он стал красивым и чистым. Очень приятно, что эта новая культурная процедура поддерживается городом.

 

Фестиваль выполняет и нетипичную образовательную функцию: формирует школу художников. Молодые творческие люди за месяц проекта проходят колоссальную школу жизни, учатся держать кисточку в руках, получают ни с чем несравнимый опыт и, в итоге, сами становятся художниками.

 

 

Наша страница в FB:
https://www.facebook.com/philologpspu

К 200-летию
И. С. Тургенева


Архив «Филолога»: