Выбор романа Татьяны Толстой для обсуждения на круглом столе, посвященном 10-летию журнала «Филолог», (не скрою, это был мой волюнтаристский выбор) неизменно вызывал у потенциальных участников предполагаемого разговора встречный вопрос: почему именно этот роман? почему – «Кысь»?

 

По-видимому, с объяснения на эту тему и имеет смысл начать наше обсуждение.

 

Мне кажется, для такого разговора нужен был текст, позволяющий продемонстрировать разные стратегии филологического анализа на одном общем материале, чтобы литературоведы и лингвисты прокрутили его каждый в своей профессиональной мясорубке и получили возможность сопоставить подходы, исследовательские стратегии, взаимообогатиться этим сопоставлением, этой совместно-раздельной аналитической работой.

 

Соответственно нужен был художественно насыщенный, концентрированный, яркий, провокативный, конечно, талантливый и в то же время не зачитанный, не затертый до дыр художественный текст.

 

«Кысь» – именно такой концентрат, в котором густота, острота и жесткость смыслов сочетается с наглядностью, броскостью приемов и в то же время – со стилистической изысканностью и артистизмом. Это веселая, остроумная, смешная и одновременно злая, язвительная, страшная и – интеллектуально бесстрашная книга. Это роман-ребус, загадка, игра, это сатира и пародия, фантастика и лирика, издевка и отчаяние, это беспощадный диагноз, безжалостное выворачивание наизнанку – изобличение – национальной истории, национальных мифов, национальной культуры, включая сердцевину ее, ее сокровенное нутро, последнее прибежище нашей культурной идентичности и наших упований – литературу во главе с «нашим всем» Пушкиным.

 

Постмодернизм? Да.

Антиутопия? Пожалуй.

«Этноцентрированная постапокалиптическая антиутопия», – так обозначен жанр романа в Википедии (http://ru.wikipedia.org/wiki/%CA%FB%F1%FC).

 

Но за прошедшие со времени своего появления двенадцать лет роман Татьяны Толстой все более и более тяготеет к тому, чтобы стать просто реалистическим романом с фантастическими приемами – ну, так ведь еще Достоевский называл свой реализм фантастическим.

 

«Кысь» не про то, что может быть, если мы в очередной раз…

А про то, что есть.

И не только про то, что так было всегда, и эта цикличность нам на роду написана…

Но и про то, что сквозь эту цикличность и родовые пятна проглянуло, проклюнулось, вылупилось именно сейчас, сегодня. И именно сегодня превращается в тенденцию необратимых перемен, в разрыв времен.

 

А еще «Кысь» – про нас с вами, филологов. Потому что, помимо всего прочего, а может быть, и главным образом, это роман о книге и – об интерпретации литературных текстов, о таинстве, искусстве, искусе и опасности интерпретаций, нередко оборачивающихся подменами и уничтожением смыслов, о понимании как драматическом процессе, подчас заводящем в дебри непонимания, об иерархии культурных явлений и о неизбежности катастрофы, которой чревата демократическая постмодернистская отмена этой иерархии, наконец, о роли – в самом широком, отнюдь не только филологическом смысле этого слова – литературы, культуры в жизни каждого отдельного человека и жизни социума.

 

Вот по совокупности перечисленных обстоятельств я и не нашла другого современного текста, который бы подходил для обсуждения на юбилее «Филолога» больше, чем «Кысь».

 

 

Участники круглого стола не получили конкретных заданий по направлениям анализа. Каждый должен был определить свою стратегию сам, в соответствии со спецификой собственных профессиональных интересов и навыков.

 

Посмотрим, что у нас получится, сложим наши усилия в попытке понять этот странный, сложный и в то же время очень наглядный, показательно-эффектно сделанный филологический текст – Татьяна Толстая ведь не только писатель, но и наша коллега – филолог.

 

Постараемся при этом не попасть в расставленные Толстой интерпретационные ловушки, не уподобиться в уровне понимания текста Бенедикту и не угодить под плеть беспощадной авторской иронии…

Наша страница в FB:
https://www.facebook.com/philologpspu

К 200-летию
И. С. Тургенева


Архив «Филолога»: