1862 год. Всемирно известный немецкий курорт Баден-Баден. «За маленьким столом перед кофейней Вебера сидел красивый мужчина лет под тридцать, среднего роста, сухощавый и смуглый, с мужественным и приятным лицом. Нагнувшись вперёд и опираясь обеими руками на палку, он сидел спокойно и просто, как человек, которому и в голову не может прийти, чтобы кто-нибудь его заметил или занялся им… Мысли его были далеко, да и вращались они, эти мысли в мире, вовсе не похожем на то, что его окружало в этот миг. Он был русский; звали его Григорием Михайловичем Литвиновым»¹ [выделено авт.].

 

А примерно 65 лет спустя в том же городе и, может быть, на том же месте сидел невзрачный господин, тоже приехавший из России. «Он сидел, опираясь на трость, и думал о том, что этой липой, стоящей на озарённом скате, можно, ходом коня, взять вон тот телеграфный столб…»² [выделено авт.]. Звали этого господина Александр Иванович Лужин.

 

Разное время, непохожие литературные герои и, казалось бы, лишь место развёртывания событий позволяет с натяжкой поставить их на одну символическую параллель. Но всё ж проскальзывает едва уловимое сходство в образе их мыслей, выдающее объединяющую пуанту страстного увлечения авторами игрой разума – шахматами!

 

… Мысленно поблагодарив Владимира Набокова за предоставленную возможность сделать промежуточную остановку в нашем полёте в прошлое, мы «погружаемся» в 19-е столетие «вооружённые» литературными исследованиями, справочными изданиями и интернет-ресурсами, с целью сделать из пунктирных линий шахматных досугов Ивана Сергеевича Тургенева в Германии одну сплошную…

  

 

«Во Францию два гренадера

Из русского плена брели,

И оба душой приуныли,

Дойдя до Немецкой земли»³.

 

Так начинается романс «Гренадеры» Генриха Гейне, одного из гениальных современников и почитателей его поэзии Ивана Тургенева. Как мы знаем, впервые приближаясь к берегам Германии летом 1838 года, Тургенев не только приуныл, а чуть не погиб из-за пожара на палубе парохода. Эта коллизия навсегда оставила след в его душе и нашла отражение в написанном в конце жизни рассказе «Пожар на море» (1883), в котором писатель рассказал о душевных переживаниях юности. При этом второй раз в своём творчестве Иван Сергеевич дал волю шахматному воображению, включив в драматическое повествование зримый эпизод с партией в шахматы во время морского путешествия главного героя с неким богатым господином. Оно кончается гибелью последнего, когда тот пытался во время пожара спасти своё богатство.

 

Уже позднее, успокоившись от юношеского потрясения, проучившись в Берлинском университете и познакомившись с творчеством немецких мыслителей и философов, Тургенев вполне мог бы согласиться с мыслью Готхольда Эфраима Лессинга (1729 – 1781): «Недостаток юношей в том, что они считают себя счастливыми или несчастными более, чем в действительности»⁴. Помогли забыться и новые знакомства с Николаем Станкевичем (безвременно ушедшим из жизни в возрасте 27 лет), Михаилом Бакуниным, и вечера, проведённые с последним за шахматной доской.

 

Заметим, что в Берлине в конце 1820-х годов произошло, можно сказать, «извержение шахматной лавы». В 1827 году здесь открылось Берлинское шахматное общество, вскоре прославившееся благодаря деятельности шахматистов так называемой «Берлинской плеяды» – Пауля Бильгера, Людвига Бледова, Бернарда Горвица, Тассило фон дер Лаза и других.

 

Двое из них – Бильгер (1815 – 1840) и Лаза (1818 – 1899) – стали авторами первого в шахматной литературе свода дебютов – «Handbuch des Schachspiels», вышедшего в Берлине в 1843 году. Второе издание этой книги (1852) приобрёл Тургенев, и она сохранилась в его библиотеке (музей Тургенева, Орёл) вместе с рядом других шахматных публикаций. В их числе комплекты журналов «Schachzeitung» за 1850 и 1853 годы.

 

Насколько дорожил писатель книгой, свидетельствует автограф «Ив. Тургенев» на её титульном листе и выгравированные золотым тиснением инициалы на кожаном корешке книги («I. T.»).

 

 

Время на изучение столь серьёзной шахматной литературы у Ивана Сергеевича образовалось после ссылки в родное имение в начале 1850-х годов за вольнодумный некролог на смерть Н. В. Гоголя. Одновременно с созданием новых художественных произведений у Тургенева находилось время для разыгрывания шахматных партий и изучения позиций в одном из лучших на тот момент шахматных изданий.

 

Принцип построения «Хандбуха» был прост: важнейшие справочные дебютные варианты, характеризующие основные положения в данном начале, за которыми следует в виде примеров несколько образцовых партий. Вот эти-то партии и просматривал, как правило, Тургенев, при этом над ними ставил крестики. Они поставлены над большинством партий, приведённых для иллюстрации дебютов русской партии (стр. 84), шотландского гамбита (стр. 105), итальянской партии (стр. 138 – 140), испанской партии (стр. 166 – 167), дебюта слона (стр. 170), а также французской защиты, королевского гамбита, ферзевого гамбита и других.

 

Что касается дебютных вариантов в самих справочных таблицах, то они редко привлекали внимание Тургенева. Крестиком отмечены, например, отдельные продолжения шотландского гамбита (1. e4 e5 2. Кf3 Кc6 3. d4 cd 4. Сc4 Сc5). Совершенно нет отметок возле позиций эндшпиля, составлявших заключительную часть труда, и возле партий на дачу вперёд. Зато партии, приведённые в разделе наиболее употребительных тогда дебютов, были просмотрены писателем внимательно. Всего им отмечено крестиками 66 партий.

 

Изучение «Хандбуха» явилось, таким образом, важным этапом в усвоении дебютного богатства шахмат и в определённой мере совершенствованием мастерства игры в целом. Считая анализ партий важным методом повышения шахматной силы, он вместе с тем почувствовал необходимость расширения кругозора в области шахматного искусства и проявил интерес к периодическим изданиям, – в частности к выходившему в Германии шахматному журналу – «Deutsche Schachzeitung». Здесь приводились партии ведущих шахматистов Лондона и Парижа, Берлина и Петербурга, со многими из которых, как мог предчувствовать Тургенев, у него вскоре появится возможность лично познакомиться в России и за границей…

 

Судя по тургеневской библиотеке, первым журналом, приобретённым и тщательно проштудированным писателем, был комплект «Schachzeitung» (Шахцейтунг) за 1850 год. Этот журнал, издававшийся берлинским шахматным обществом, широко освещал шахматную жизнь не только Германии, Англии, Франции, но и России. В комплекте за 1850 год, например, среди «действительно игранных партий» были приведены встречи между петербургскими мастерами К. А. Янишем и И. С. Шумовым, задачи и теоретические работы А. Д. Петрова, Яниша, глубокие анализы И. В. Киреевского. Особенно заинтересовали Тургенева матчи Яниша с Шумовым. Над всеми их партиями поставлены крестики, а в одной из них на стр. 244 он подчеркнул 35-й ход Шумова. Писатель обратил также особое внимание прибавив к крестикам знак NB (Nota Bene – «хорошо заметь!») к встречам Фалькбеер – Шуриг (№ 274) и Кизерицкий – Дюманш (№ 282).

 

В первой из них белые ещё в дебюте ценой жертвы двух пешек развив сильную атаку в центре и на королевском фланге, на 20-м ходу красиво пожертвовали ферзя и через 5 ходов объявили королю чёрных мат. Во второй партии Кизерицкий тоже провёл эффектную атаку с жертвой ферзя на 23-м ходу, причём в финальной матовой позиции у чёрных был перевес на ферзя и две ладьи.

 

Наконец, интересно замечание Тургенева к партии Ланге – Веттер на стр. 328 (1. e4 e5 2. f4 ef 3. Сc4 f5 4. Кh3 Фh4+ 5. Кf2 fe 6. 0 – 0 e3 7. de fe 8. Крd5 ef+ 9. Л:f2 Кf6 10. Лe2+ Крd8 11. Сg5 Фg4 12. Лe4 Сc5+ 13. Крh1 Лe8). В ней на 14-м ходу, как отмечается в журнале, белые объявили мат в 8 ходов. Иван Сергеевич нашёл это продолжение и карандашом написал «gefunden» («найдено»). Всего в тургеневском комплекте отмечено крестиками 40 просмотренных партий.

 

Ещё больше – 140 партий – были отмечены писателем в комплекте журнала «Шахцейтунг» за 1853 год. Теперь при изучении партий Тургенев уже почувствовал достаточно шахматной силы для критического рассмотрения тех или иных продолжений и высказывает в ряде случаев своё мнение. Так, на странице 150 к ходу белых 29. С: g7 в партии Польмахер – Вик Тургенев поставил крестик, а внизу карандашом приписал: «X. Warum nicht mit der Dame genommen? Wenn dann Sf3 – h5, so Dg7 – b7; Ta8 – e8 Db7 – c6». («X. Почему не взяли ферзем? Если тогда Кf3 – h5, тo Фg7 – b7; Лa8 – e8 Фb7 – c6».)

 

В другом случае в партии Кетли – Дикон редакция к 21-му ходу белых сделала примечание: «Хорошо сыграно», а Тургенев поставил рядом «?», то есть выразил сомнение в правильности оценки хода комментатором.

 

Так напряжённая литературная работа (Тургенев написал в этот период ряд рассказов и начал свой первый роман «Два поколения») не помешала ему немало часов досуга провести за шахматами, и 29 июня 1853 года Иван Сергеевич писал из Спасского С. Т. Аксакову: «Знаете ли Вы, в чём состоит главное мое занятие? Играю в шахматы с соседями или даже один, разбираю шахматные игры по книгам. От упражненья я достиг некоторой силы. Также много занимаюсь музыкой…»⁵ [выделено авт.].

 

 

 Шахматный столик в доме-музее И.С.Тургенева в Спасском

 

Как заметил ровесник И. С. Тургенева и один из «шляпочных» знакомых по учёбе в Берлинском университете Карл Маркс: «Всеобщая скромность духа – это разум, та универсальная независимость мысли, которая относится ко всякой вещи так, как того требует сущность самой вещи»⁶.

 

На самом же деле к тому времени Тургенев достиг настолько серьёзного уровня шахматной силы, что порою мог позволить себе, пусть в лёгких партиях, бороться с такими известными маэстро, как немецкие корифеи Густав Нейман (1838 – 1881) – победитель и призёр ряда международных турниров и шахматный литератор, и Даниэль Гаррвиц (1823 – 1884). Об игре с первым из них в парижском кафе «Режанс» Тургенев писал И. П. Борисову 23 декабря 1869 года (4 января 1870 года – по новому стилю)⁷.

 

 

 

К более раннему времени относится известие о знакомстве с Гаррвицем. Сохранилось его письмо следующего содержания:

 

«Милостивый государь,

Я нажил себе ревматизм в колене – и должен сидеть дома, вернее лежать. – Наш “матч” всё ещё откладывается. Вместе с этим посылаю Вам книгу, которую Вы пожелали.

Преданный Вам И. Тургенев»⁸.

 

Письмо отправлено во второй половине 1860 года в Париже, где тогда жил великий русский писатель. Адресат – талантливый немецкий мастер Даниэль Гаррвиц, завсегдатай и чемпион знаменитого кафе «Режанс».

 

Состоялся ли упомянутый поединок, неизвестно, но из этого письма можно предположить, что Гаррвиц и Тургенев не только были знакомы, но и встречались за шахматной доской.

  

 

В 1860-х годах Тургенев большую часть времени проводил на немецком курорте Баден-Баден. В одном из писем к поэту Афанасию Фету (кстати, также неоднократно пытавшегося оказать сопротивление на шахматной доске Тургеневу, но всегда с плачевным для себя итогом) Тургенев весело писал:

 

Покинув град Петров, я в Баден поспешил

И с удовольствием там десять дней прожил.

На брата посмотреть заехал я во Дрезден –

(Как у Веригиной на нас с приветом лез Ден,

Вы не забыли, чай? Но в сторону его!) –

Я в Бадене, мой друг, не делал ничего –

И то же самое я делаю в Париже –

И чувствую, что так к природе люди ближе –

И что не нужен нам ни Кант, ни Геродот,

Чтоб знать, что устрицу кладут не в нос, а в рот.

Недельки через две лечу я снова в Баден;

Там травка зеленей и воздух там прохладен –

И шепчут гор верхи: «Где Фет! Где тот поэт,

Чей стих свежей икры и сладостней конфет?

Достойно нас воспеть один он в состоянье…

Но пребывает он в далёком расстоянье!»⁹

 

Впрочем «не делал ничего» отнюдь не означает бездельных дневных прогулок по липовым аллеям или постоянного вечернего торчания у столика рулетки в знаменитом казино Баден-Бадена, которое много лет спустя знаменитая немецкая актриса Марлен Дитрих с восхищением назовёт «Самым красивым в Европе!». По-прежнему литературную работу он сочетает с шахматными досугами, о чём, например, признаётся в письме М. В. Авдееву от 6 (10) февраля 1866 года из Баден-Бадена: «… Дождик льёт с утра до вечера, и небо имеет вид мокрого утиральника. Работа моя, по милости руки, остановилась… Вследствие этого жизнь проходит довольно однообразно – я много читаю, играю в шахматы»¹⁰. В 1869 году писатель закончил в Баден-Бадене роман «Дым» (фрагментом из которого мы начали наше эссе) и написал рассказ «Несчастная», в котором использовал шахматы для описания любовной сцены.

 

А 18 июля 1870 года в Баден-Бадене начался крупный международный шахматный турнир – первый в истории Германии!¹¹ И его вице-президентом был хорошо известный и высоко чтимый в шахматных кругах русский писатель Иван Сергеевич Тургенев. Благодаря блестящему знанию многих языков он легко находил общий язык с любым из 10 участников.

 

Тургеневу было интересно наблюдать за борьбой корифеев – гением комбинаций Адольфом Андерсеном из Бреславля, будущим чемпионом мира уроженцем Праги Вильгельмом Стейницем, талантливым представителем Варшавы Шимоном Винавером, немецким теоретиком Луи Паульсеном, английским маэстро Джозефом Блэкберном… Из участников он может быть более других переживал за хорошо знакомого ему Неймана.

 

Увы, состязание было омрачено начавшейся уже на следующий день после его открытия (то есть 19 июля) франко-прусской войной, которая длилась около года и завершилась поражением Франции 10 мая 1871 года… Вскоре в шахматной печати появилось сообщение о предстоящем выходе сборника партий Баден-Баденского турнира с предисловием русского писателя. Об этом с особым удовлетворением сообщала печать в России.¹² Однако сборник так и не был издан. Между прочим, Тургенев упоминает о турнире и его победителе в одном из своих писем, отправленном из Баден-Бадена 9 августа 1870 года в «Санкт-Петербургские ведомости»: «… план генерала Мольтке приводится в исполнение с истинно математической точностью, как план какого-нибудь отличного шахматного игрока, например, Андерсена (тоже пруссака), который, замечу кстати, выиграл здесь матч против самых сильных шахматных игроков…»¹³

 

Интересно отметить, что в следующем веке Баден-Баден стал местом многих шахматных ристалищ, и в крупнейшем из них – турнире 1925 года – блестящую победу одержал будущий чемпион мира Александр Алехин¹⁴.

 

 

В августе 1983 года немецкий журналист, историк, библиофил и страстный любитель шахмат Рафаэль Эрмантраут (1921 – 1991) написал статью «Друг Германии и шахмат. К 100-летию со дня кончины Ивана Сергеевича Тургенева»¹⁵. В ней был помещён и дружеский шарж «Отцы и дети приветствуют И.С. Тургенева». В числе шахматных «отцов» художник изобразил таких известных гроссмейстеров как Михаил Ботвинник, Василий Смыслов, Виктор Корчной, Тигран Петросян, Вольфганг Унцикер, Самуэль Решевский, а «детьми» он посчитал гроссмейстеров Михаила Таля, Роберта Хюбнера, Анатолия Карпова, Гарри Каспарова, Эрика Лоброна, Роберта Фишера.

 

 

 

Рафаэль Эрмантраут жил с семьёй в Висбадене. Мы вели с ним активную переписку и, можно сказать, дружили домами. В последний наш приезд в августе 1998 года Рафаэля, увы, уже не было в живых, и нас принимала его гостеприимная жена Хильда, а дочь Кристина предложила совершить небольшое путешествие к «камню Гёте».

 

 

 

За несколько часов прогулки по этим местам в тени густых аллей, наслаждаясь чарующими видами Рейна и аккуратных виноградных террас, мы, что называется до кончиков ногтей, прониклись божественной аурой природы…

 

Мы долго стояли у обращённой ввысь пирамиды из камней, возведённой в 1932 году в честь великого Иоганна Вольфганга Гёте. На нём надпись, выражающая девиз жизни и творчества гениального немецкого писателя («Diese Begierde, die Pyramide meines Daseins, deren Basis mir aufgegeben und gegrьndet ist, so hoch als mцglich in die Luft zu spitzen, ьberwiegt alles andere»).

 

Почти четверть века создавал Гёте своё главное произведение – трагедию «Фауст». Он будто сделал следующий ход в символической исторической партии, посвящённой величию человеческого разума, начатой в 14-м веке итальянским поэтом Данте Алигьери своим гениальным творением «Божественная комедия». (И здесь уместно подчеркнуть, как и Данте, Гёте с особым пиететом относился к шахматам, назвав их «пробным камнем человеческого ума».)

 

Высоко ценивший творчество Гёте и его «Фауста» Иван Сергеевич Тургенев сделал свой ход, создав одноимённый рассказ в письмах, где в роли искусителя Мефистофеля выступил Писатель… А спустя пол века в широкомасштабном литературном полотне «Мастер и Маргарита» Михаил Булгаков вновь отобразил противостояние Человека и Мефистофеля…

 

Так продолжается «Бессмертная партия», в которой все мы, по словам Омара Хайяма, «пешки на бескрайней доске бытия»¹⁶…

 

_______ 

^1. Тургенев И.С. Дым. Полн. собр. соч. в 12 томах. М., 1954. Т. 4. С.10-11.

^2. Набоков В. Защита Лужина. СПб., 2007. С. 100.

^3. Гейне Г. Лирика М., 2006. С. 39, 40.

^4. Энциклопедия афоризмов. М., 2001. С. 274.

^5. Тургенев И.С. Полн. собр. соч. и писем. 2-е изд. в 30 т. М., 1978–2003. Письма в 18 т. Т. 2. с. 242.

^6. Энциклопедия афоризмов. М, 2001. С. 517.

^7. Тургенев И.С. Полн. собр. соч. и писем. 2-е изд. в 30 т. М., 1978 – 2003.Письма в 18 т. Т. 10. С. 107.

^8. Тургенев И.С. Полн. собр. соч. и писем. 2-е изд. в 30 т. М., 1978 – 2003. Письма в 18 т. Т. 3. С. 185.

^9. Тургенев И.С. Полн. собр. соч. и писем в 28 т. Т. 5. М., 1963. С. 246

^10. Тургенев И.С. Полн. собр. соч. и писем в 28 т. Т. 6. М., 1963. С. 48 .

^11. Н. Михайлов. Вице-президент конгресса. / Шахматы в СССР. 1970, № 8. С. 24–25.

^12. Всемирная иллюстрация. СПб., 1870. № 95. С. 735.

^13. Тургенев И.С. Полн. собр. соч. и писем. 2-е изд. в 30 т. М., 1978 – 2003. Письма в 18 т. Т.10. С.312.

^14. В. Линдер, И. Линдер. Алехин. М., 1992. «Academia». С. 52–53.

^15. Rafael Ehrmantraut. Wiesbaden. Ein Freund Deutschlands und des Schachspiels. Zum 100. Todestag fon Iwan Sergejewitsch Turgenjew. «Rochade», Würtemberg, 1983. № 30. P. 27–31.

^16. Омар Хайям. Рубаи. Перев. О. Румера. М., 2005. С. 227.

Наша страница в FB:
https://www.facebook.com/philologpspu

К 200-летию
И. С. Тургенева


Архив «Филолога»: