Главная > Выпуск № 21 > Азбука пермских улиц. Часть II.

 Светлана Шляхова
 
Азбука пермских улиц*
Часть II
 
Постреволюционная азбука улиц
 
Ситуация с буквами резко изменилась сразу после революции 1917 года. Грамматология (наука о системах письма) утверждает, что письмо является отражением психофизиологии народа, его религии и даже идеологии государства. Идеологические буквы буквально накрыли город. Люди утонули в надписях…
 
Это празднование в Перми 1 мая в 1917 г.1
 
  
Вполне себе типичная картина того времени:
 
От здания к зданию
Протянут канат.
На канате — плакат:
«Вся власть Учредительному Собранию!»
Старушка убивается — плачет,
Никак не поймет, что значит,
На что такой плакат,
Такой огромный лоскут?
Сколько бы вышло портянок для ребят,
А всякий — раздет, разут... (А. Блок. Двенадцать)
 
Демонстрация 1 мая на площади Окулова (сквер уральских добровольцев). 1928.2
 
 
 
А это 1932 г. Колонна лучших колхозников района на первомайской демонстрации3. Революционные буквы множатся, кажется, в геометрической прогрессии…
 
 
 
Общеизвестно, что три мировые системы письма связаны с тремя мировыми религиями: латинское письмо – с западным христианством, арабское письмо – с исламом, индийское письмо – с буддизмом и индуизмом. Алфавит Авесты связан с религией Зороастра, кириллическое письмо – с православием, анбур (абур) – с культурой народов коми. А революционные и советские буквы тесно связаны с «религией» коммунизма.
 
Житель революционной Перми попадал буквально в лабиринт букв4. А, как известно, лабиринт – это практически неразрешимая задача с целью запутать, не дать выхода человеку, который не знаком с сутью лабиринта. Лабиринт – это какая-то испорченная спираль, круговерть, в которой заблудившегося человека словно водит неведомая сила…
 
 
 
1918 г. Пройдя сквозь арку с надписью Пролетарии всех стран, соединяйтесь, пермяк сразу же натыкался на новые магические формулы… Вокзал (Пермь II): Мир – хижинам, война – дворцам. Да здравствует совет народных комиссаров5. Бесконечная паутина идеологических букв…
 
 
Посмотрите, как все витиевато, веревочками, ленточками, спиральками опутано, запутано, перекручено…:
«<…> у мастеров в их тесной хороминке от безотдышной работы в воздухе такая потная спираль сделалась, что непривычному человеку с свежего поветрия и одного раза нельзя было продохнуть» (Н.С.Лесков. Левша). Ох, и не продохнуть было в городе от «потной спирали» революционных букв…
 
Тополевый переулок. 30-е гг. Дом ДОСААФ: ОСАВИАХИМ – боевой резерв Красной армии6.
 
 
 
Мотовилиха. Рабочий клуб. 1930 г. Огромная надпись: 1 мая. И такой же огромный портрет Сталина7.
 
 
 
Особенно нарядно было в Перми к XV годовщине Октября. Полным ходом идут чистки партийных рядов, индустриализация, коллективизация… Исчезают люди, семьи… В 1932 г. все важные здания города украсили праздничные лозунги и надписи, портреты вождей, картины пролетарской жизни. На здании горкома ВКП(б) (ныне ТЮЗ) – портреты Сталина, Ленина, картины индустриализации8.
  
 
 
На здании окружкома ВКП(б) (ныне мэрия): на переднем плане портрет Ворошилова, картины из жизни рабочих на производстве, лозунги. С боковой стены – портреты Ленина, Сталина, те же картины и лозунги. Надпись XV ОКТЯБРЬ – своеобразная аббревиатура большевистской идеи9.
 
 
Первая пермская культурная революция
 
Вся эта красота на улицах Перми – это не просто буквы, это – воспользуемся стилистикой аббревиатур того времени – ППКР (Первая пермская культурная революция). ВПКР (Вторая пермская культурная революция), кажется, угасает на наших глазах. Спираль истории обернулась вторым хождением пермяков по кругу культуртрегерских проектов властей.
 
Марат Гельман – главный «мальчик для битья» во время ВПРК – в своем блоге недобро пошутил: Город Молотов: культурная столица соцлагеря10.
 
 
 
Гельман сделал эту «фотожабу» из книги: Степанов М.Н.; Рябухин В.И. Город Молотов. Краеведческий очерк (Издательство: Молотов: Молотовское книжное издательство. 1955 г.)
 
Однако, как известно, в каждой шутке – только доля шутки. Уверена, что идеологи Пермского культурного проекта знают, что подобное в Перми уже было…
 
Всякая революция требует в жертву все, что было до нее. После революции в России были упразднены все художественные заведения (Строгановское училище, Академия художеств, Московское училище живописи, ваяния, зодчества), а движение Пролеткульта (пролетарская культура) породило бесконечные ВХУТЕИНы (Высший художественно-технический институт), ВХУТЕМАСы (Высших государственных художественно-технических мастерских), ИНХУКи (Институт художественной культуры), ПОСНОВИСы (Последователи нового искусства), УНОВИСы (Утвердители нового искусства), ЛЕФы (Левый фронт искусства), РЕФы (Революционный фронт искусства), Комфуты (Коммунисты-футуристы) и пр. для поддержания «пролетарской самодеятельности в различных областях искусства».
 
Изящный дореволюционный слог художников переродился в «шершавый язык» производственников, конструктивистов, лефовцев, рефовцев, рационалистов, аналитиков, синтетиков, новаторов, староваторов и пр. Уновисты Перми – П.И.Субботин-Пермяк, Н.М. Гущин, А.В.Каплун, М.Б.Вериго, В.А.Оболенский, И.И.Туранский и др. – тоже создавали новую культуру.
 
Петр Иванович Субботин-Пермяк, выпускник 1914 г. Императорского Строгановского Центрального художественно-промышленного училища, прибыл в Пермь с мандатом уполномоченного Коллегии изобразительных искусств Народного комиссариата просвещения (ИЗО Наркомпроса) с целью кардинальной перестройки художественного образования на местах. В 1919–1920 гг. он организовал Высшие художественно-промышленные мастерские в Перми, Кудымкаре и Кунгуре – «базу художественного воспитания местного края».
 
Задачи, решаемые Субботиным-Пермяком, – «создать Нового человека посредством Нового искусства», «окрылить народные массы на большие дела» – ставились и перед Второй пермской культурной революцией: «инициировать общественные энергии, вовлекать широкие слои населения в производство и распространение культурных продуктов, а значит, новых стандартов жизни»11.
 
Теоретик искусства П.Субботин-Пермяк призывал: «Разгадать смысл и значение интуитивных утверждений. А этим самым уничтожить старые законы перспективы, равновесий, геометризма, академизма, симметризма, перпекуляризма; а всей математической логике старых композиций, завитков, спиралей да будет конец!» (П. Субботин-Пермяк. Приемы и системы нового искусства, 1921)
 
Главная задача в области образования в 1920-е гг. – пролетаризация: происхождение абитуриента становится решающим фактором при приеме в ВУЗы и техникумы РСФСР. Из «Положения об окружных и местных комиссиях по проведению приема в техникумы и профессиональные школы Урала на 1925/26 учебный год»: «социальный отбор лиц, признанных пригодными для поступления в техникумы или профшколы, производится в следующем порядке: круглые сироты, находящиеся на государственном содержании; члены РКП и РЛКСМ и дети заслуженных революционеров; рабочие и их дети; дети беднейшего и среднего крестьянства; дети инвалидов красной армии и флота; дети членов союза работников просвещения; дети лиц комсомола, административного состава, комиссарского состава, медперсонала и политработников красной армии и флота; члены профсоюзов и их дети; прочие группы населения»12.
 
Вот эти дети рабочих, комиссаров и заслуженных революционеров явились культуртрегерами Первой пермской культурной революции. Дел у «будхудов» (будущих художников) и «инопутистов» (слова придуманы П.Суботиным-Пермяком) было много: митинги, художественные выставки, оформление революционных праздников, создание образовательных учреждений, просвещение народа, театрализованные постановки и пр. Все, что сегодня называется «социумно-ориентированный ивент», «актуальное искусство», «стрит-арт», «перформанс», «субъективный акционизм» (нужное подчеркнуть).
 
Пермские уновисты разрабатывали и устанавливали революционные памятники.
Открытие памятника «За власть Советов!» в честь 3-й годовщины Октябрьской революции на площади городского театра. Пермь. 7 ноября 1920 г.13
 
 
Революционный памятник на площади Окулова (сквер Уральских Добровольцев)14.
 
 
 
В 20-е гг. выставки «будхудов» и «инопутистов» проводились каждую весну и лето на ул. Карла Маркса (ныне Сибирская) прямо на тротуаре.
 
Возведение «фанерных человечков» также имеет в Перми свою традицию. Уличное оформление: ироничная картонно-фанерная скульптура царя на троне. 1922-192615.
 
 
 
В этой композиции иронии подвергается «Манифест об усовершенствовании государственного порядка» от 17 октября 1905 г., составленный членом Госсовета С.Витте по просьбе Николая II. Первый пункт Манифеста: «Даровать населению незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов». Долой гражданские свободы! Обращает на себя внимание и выражение галстуки Столыпина в значении «виселица». Это реплика депутата-кадета Ф.И.Родичева на доклад председателя Совета министров П.А.Столыпина на заседании Госдумы, в котором он обещал и далее всемерно бороться с революционным движением в России. За «непарламентское выражение» Ф.И.Родичев был исключен из членов Думы, а П.А.Столыпин вызвал его на дуэль, которая, впрочем, не состоялась, т.к. депутат извинился перед премьером16.
 
Почти через сто лет художественная спираль замыкается: те же композиция, позы, размеры, материал арт-объектов… И так же фанерные Red People ассоциируются с властью. Пермяки назвали их безголовые, безголовики, после чего депутаты пермской Гордумы распорядились удалить их подальше от здания Думы. А маленький человек так же бессмысленно путается в ногах Нового искусства…
 
 
 
И все это в региональном контексте как реплика, цитата, аллюзия, насмешка, традиция, интертекстуальность, галлюцинация (нужное подчеркнуть). По словам Марата Гельмана, «копии образцов пермской деревянной скульптуры» (автор – воронежский художник С.Горшков) «будут дополнять «красных человечков», но не конкурировать с ними»17. И масштаб нового искусства обозначен – соотношение с телефоном, сотовым… А люди говорят, что наши пермские боги ходят, оттого обувь и ноги у них снашиваются. Пермяки знают, что боги не любят уезжать из города. Когда их готовят к отъезду на выставку, то погода в городе портится и дела не ладятся… Интересно, а художник Горшков «копии образцов» рублевских икон тоже растиражировать в сувенирах может?
 
 
 
Впрочем, сегодня спираль пермских «деревянных антропоморфных объектов» раскручивается и в другую – мифологическую, пермскую, нашу-родимую – сторону: вот чудь белоглазая Егора Утробина из деревни Пармайлово Кочевского района18.
 
 
 
А вот и постреволюционная «Страна Картония», в которую сегодня играют Пермь и другие города. Уличное оформление плакатами и скульптурами здания типографии №2, корпус 3 в стиле агитации против буржуазии и царизма. 1925-192619.
 
 
 
Субботинская традиция долго сохранялась в оформлении коммунистических праздников в Перми.
Президиум IV Пермской городской конференции ВКП(б) на сцене городского театра. 11февраля 1934г.20
 
 
 
Пролетарий от лат. proletarius (от proles «отпрыск, потомок») – производящий потомство, неимущий гражданин, служащий государству только тем, что имеет детей. Дети пермского Пролеткульта не особо удались. В 1932 г. Пролеткульт ликвидировали.
 
Петр Субботин-Пермяк умер от туберкулеза в 1923 г., совсем молодым, 37-и лет, похоронен на Егошихинском кладбище. «От его революционного культурстроительства мало что осталось: мастерские позакрывались, субботинская школа не сложилась — работы учеников-«будхудов» демонстрируют полный идейный и стилистический разброд».
 
Сам художник «в большую историю отечественного искусства <…> так и не попал, хотя был столь же характерной ее фигурой, как и Павел Филонов, только другого масштаба. Довольно вялая и подражательная живопись: в 1910-е годы символистская, малявинско-рериховская, в 1920-е — кубистическая, бубнововалетская. Футуристическая графика: эскизы к революционной наглядной агитации, сплошь состоящие из общих мест, как и его компилятивный теоретический труд "Приемы и системы нового искусства". Однако в случае Субботина-Пермяка главным было творчество коллективное и социальное»21.
 
Кудымкарцы гордятся своим земляком и музеем, который он создал. Пермяки пишут научные трактаты о футуризме в Перми и устраивают футуристические выставки, кунгуряки по-прежнему «лепят» художественную керамику, за что спасибо Субботину-Пермяку.
 
Вот такие сложные смыслы хранят политические вывески на улицах Перми. Надо просто заглянуть за тряпицу полотнища…
 
В 1928 г. среди красных материй и фанерных памятников на городских заборах замелькали другие буквы: «Маяковский! Маяковский! Маяковский!». Это афиши о приезде поэта в Пермь.
 
У Маяковского, как и у Субботина-Пермяка, была нужная бумага, которая снимала всякие вопросы на местах: «Товарищи! Поэт Владимир Владимирович Маяковский направляется в города СССР с чтением своей октябрьской поэмы “Хорошо!”. Считая эту поэму имеющей большое художественное и общественное значение, прошу оказывать товарищу Маяковскому полное содействие в устройстве его публичных выступлений. Нарком по просвещению А.В. Луначарский»22.
 
Маяковский в Перми – это тоже проект Первой пермской культурной революции. Считается, что приезд Маяковского в Пермь инициировали поэт Василий Каменский, директор театра Сергей Кель и директор Пермского художественного техникума Петр Субботин-Пермяк.
 
Поселили Маяковского в гостинице Уральская (Дом Вердеревского, Особняк Протопопова, Центральные номера, Общежитие железнодорожного техникума, гостиница Уральская и ресторан Заря, ныне – Транскапиталбанк) по ул. Сибирская, 3. Вот и здесь спираль эргонима повторяется: личное имя владельца до революции – послереволюционное безличное название – деловая современность, тоже без имени, только безликая торговая марка.
 
Впрочем, Маяковскому в Уральской не понравилось: там не было бильярда. Он переехал в дом по соседству (Сибирская, 5) в Гостиницу горкомхоза №1 (Королёвские номера, ныне – общежитие Пермского театра оперы и балета) и остановился в тринадцатом номере. Вот так гостиница выглядела тогда23:
 
 
 
Пермяки уже были знакомы с творчеством Маяковского: пермские культуртрегеры создавали многочисленные «литмонтажи» и театрализованные постановки на стихи поэта. Театрализованная постановка учащимися Пермского художественного техникума на стихи В.В.Маяковского. 1925 г.24:
 
 
 
31 января и 1 февраля Маяковский читает отрывки из поэмы «Хорошо!» в зале агрофака Пермского университета. Билеты на первое выступление были весьма дорогие. Конечно, встречали Маяковского с восторгом, однако не все принимали его творчество. Возможно, это раздражало поэта. Одна пермская барышня пискнула из зала: «Мы не понимаем вашей поэмы “Хорошо!”, это барабанщина». На что Маяковский посоветовал ей читать его детские стишки про «Что такое хорошо и что такое плохо», которые ей точно будут понятны. Газета «Звезда» пишет: «Несколько грубоватая у Маяковского, но всегда остроумная (своеобразный словесный фельетонизм) манера отвечать на записки является интересной формой общения поэта с публикой»25.
 
Говорят, что именно в Перми Маяковский выступал в своей знаменитой желтой кофте, которую к тому времени уже давно не носил, и с расписной деревянной ложкой в нагрудном кармане. Юрий Олеша вспоминает о выступлении Маяковского в Харькове в 1926 году: «Я был уверен, что выйдет человек театрального вида, рыжеволосый, почти буф-фон... такое представление о Маяковском могло все же возникнуть у нас: ведь мы-то знали и о желтой кофте, и о литературных скандалах в прошлом! Совсем иной человек появился из-за кулис! Безусловно, он поразил тем, что оказался очень рослым; поразил тем, что из-под чела его смотрели необыкновенной силы и красоты глаза... Но, в общем, обычного советского вида несколько усталый человек...»26. «Обычного советского вида несколько усталым человеком» запечатлен Маяковский на фотографиях, сделанных фотографом «Звезды» Павлом Половодовым. Вот таким был Маяковский в Перми в 1928 г.27:
 
 
Впрочем, в истории Перми есть еще один факт, непосредственно связанный с поэтом. В 1941–1942 гг. в эвакуации в Перми (тогда Молотове) жили Лиля Брик со своим мужем, литературоведом Василием Катаняном, и Осип Брик с женой Евгенией Соколовой-Жемчужиной28. Это дом в Нижней Курье, где они все обитали29:
 
 
 
Осип Брик и Василий Катанян работали в газете «Звезда» и на радио, выступали с лекциями о Маяковском. Лиля писала воспоминания о Маяковском, которые и вышли в Перми. (Редактор Н.Рыкова. Тираж 15 000. Цена 75 коп. Гор. Молотов, типогр. № 1 Молотовского Областного Управления Издат. и Полиграфии, ул. К. Маркса, 14)30.
 
 
 
Лиля читала свои воспоминания в Горьковской библиотеке. В свободное от воспоминаний время Лилия Брик и Василий Катанян гуляли по окрестностям. Л.Брик и В.Катанян на курьинских огородах31:
 
 
 
Но и сегодня Владимир Маяковский остается с пермяками не только в стихах: четырёхпалубный теплоход «Владимир Маяковский»32  (год постройки 1978, владелец – «Камская Судоходная Компания») до сих пор считается одним из самых комфортабельных.
 
 
 
Однако культурная жизнь сталинской Перми не ограничивается политизированным искусством. В этом же 1928 г. выходит книга собирателя деревянной скульптуры Н.Н.Серебренникова «Пермская деревянная скульптура». А.Луначарский, посетив Пермский музей, пишет статью о пермских богах (Советское искусство, 1928, № 5). В книге посетителей нарком оставил запись: «Совершенно потрясающее впечатление производит богатейшая коллекция деревянных скульптур. Это ново, необычайно интересно с художественно- и культурно-исторической точки зрения и в то же время поражает своей художественной силой как в смысле своеобразного мастерства техники, так и по силе психологической выразительности. Нар. ком. по просв. РСФСР Ан. Луначарский. 11/1 1928»33. «Левые» художественные критики рассматривают мнение Луначарского как «эстетское», оторванное от жизни.
 
В статье Луначарского находим удивительную историю о том, как отнимали богов у пермских крестьян: «Когда из деревни Толстика Верхнее-Камского округа изъяли несколько скульптур для галереи и просили крестьян привезти их к пароходу на камскую пристань за пять верст, то просто заждались этих статуй. Они явились с величайшим опозданием. Оказалось, что опоздание объясняется желанием всего населения попрощаться со статуями. Староста заявил: “Людей провожают, и то прощаются”. Кроме того, толстиковские пермяки никак не пожелали положить своих богов просто в ящики — “не вещи”. Они устроили им гробы, постлали стружек и пакли, застлали все холстом, уложили своих богов и накрыли холщовыми одеялами. Так и отправили в галерею»34. Коллекция деревянной скульптуры, которой мы сегодня так гордимся, создавалась ценой страданий людей, у которых отнимали веру.
 
К 1928 г. относится еще одна игра цифр. В этом году родился Иван Васильевич Зырянов – собиратель и исследователь уральского фольклора («Вишерские частушки», «Уральская величальная», «Чердынская свадьба», «Прикамские посиделки», «Камская вольница», «Уральские хороводы» и др.). Он работал на кафедре русской и зарубежной литературы ПГПИ, читал у нас курс «Устное народное творчество». Говорил «окая», и недоумевал, слыша «акающую» речь: «это вы почему так говорите?». И в этом же году родился Алексей Михайлович Домнин – пермский поэт и прозаик; переводчик коми-пермяцкого фольклора («Сказ о Кудым-Оше и Пере-охотнике»). Эти радетели пермской культуры умерли очень рано (в возрасте 54 лет) в 1982 г. Какое зеркальное отражение цифр – 1928-1982 – что бы это значило?
 
Что же касается эргонимов постреволюционной Перми, то были они казенные и унылые, зато предельно информативные: Коопторг (кооперативная торговля), Гостиница №1, Общежитие железнодорожного техникума, Книжная типография №2, Столовая №5, Комбинат Молотовуголь, Колхозный рынок, Универмаг, магазин готового платья Москвошвей, Жилой дом научных работников, Завод № 19 им. Сталина, Баня № 1, №2, №4, Завод № 10, Паровозное депо, Завод № 470, Паровозоремонтный завод, Завод № 172, Починочные мастерские, Дом Красной Армии, Молотовский домостроительный комбинат, Ремесленное училище № 22 и пр. В советской Перми ходил анекдот: В Перми построили метро. «Остановка “Завод номер 144”. Осторожно, двери закрываются. Следующая остановка “Завод номер 145”».
 
Магазин готового платья Москвошвей (угол ул. Торговой (Советской) и ул. Кунгурской (Компрос) 1926 г.35:
 
 
 
Итоги нашего путешествия по улицам постреволюционной Перми: политические лозунги, шествия, перформансы – не просто идеология, а культурная политика государства, которая формировалась силами наиболее талантливых пермяков, проводивших Первую культурную революцию в Перми. Их усилия в деле создания Нового человека при помощи Нового искусства не увенчались успехом.
 
Так, «после демонстрации в районном центре 7.XI. 1947 г. б. Первый секретарь РК ВКП(б) Кайдалов, председатель райпотребсоюза Лю¬бимов и бухгалтер сельпо Елтышев зашли в чайную, где за закуску и вино не уплатили 765 рублей 80 коп. денег впоследствии списанных "на культурные нужды"».
 
Другой пример: рабочий «Щеклеин Василий Михайлович, 1925 года рождения, уроженец села Ножовка Еловского района, происходит из рабочих, русский, образование 7 классов, беспартийный, не судим. <…> Администрацией, партийной и профсоюзной организацией цеха характеризуется по производству с положительной стороны, как доб¬росовестный и честный работник. <…> Свой досуг проводит игрой на баяне на вечеринках и пьянством. К проводимым мероприятиям партийной, комсомольской и профсоюзной органи¬зациями цеха относится с насмешкой, подчас истолковывая непра¬вильные взгляды. На неоднократные предложения вступить в члены ВЛКСМ заявил: "У меня нет для этого времени, и вообще я не нахожу тут ничего хорошего"»36.
 
Спираль идеологической азбуки улиц закручивается в однообразную и нескончаемую круговерть обыденной жизни пермяков, которая мало напоминает счастливую жизнь советских людей в праздничном советском кинематографе.
 
И постскриптум. «Останки» сталинской Перми сегодня: памятник Ленину в районе Красные Казармы37.
 
_______
* Исследование выполнено при финансовой поддержке гранта «Региональная идентичность Пермского края в языках, текстах, образовательных практиках: исследование традиций и динамики (1990-е – 2000-е годы)» (проект № 005-П) в рамках реализации Программы стратегического развития ФГБОУ ВПО «Пермский государственный гуманитарно-педагогический университет».
11. Пермский проект. Концепция культурной политики Пермского края. 2010. URL: http://www.kulturaperm.ru/content/file/Konsept%20polnyi.pdf
12. Горина О.С. Пролетаризация художественного образования в Прикамье в 1920-е – начале 1930-х гг. // История. Вып. 4 (11). 2009.
16. Серов В. Энциклопедический словарь крылатых слов и выражений // URL: http://www.bibliotekar.ru/encSlov/17/190.htm
17. «Пермских богов» растиражируют в сувенирах. URL: http://properm.ru/news/society/33730/
21. Толстова А. Стрелочник авангарда // Коммерсантъ. 2009. 14 окт. URL: http://www.kommersant.ru/doc/1254857
22. Земсков В. Маяковский на Урале // Урал. 1958. № 7.
25. Маяковский приезжает в Пермь // Звезда. 1928. 12 янв.
26. Волков-Ланнит Л.Ф. Вижу Маяковского. М., 1981.
28. Зверев Ю. Возвращение к Лиле Брик. URL: http://zverev-art.narod.ru/ras/50.htm Лиля Брик. Пристрастные рассказы. URL: http://lib.rus.ec/b/323097/read
33. Любимов Л. Пермские боги // Новый мир. 1965. № 9.
34. Луначарский А.В. Пермские боги // URL: http://lunacharsky.newgod.su/lib/russkoe-sovetskoe-iskusstvo/permskie-bogi
36. Лейбович О.Л. В городе М. Очерки социальной повседневности советской провинции в 40-50-х гг. М., 2008.
Наша страница в FB:
https://www.facebook.com/philologpspu

К 200-летию
И. С. Тургенева


Архив «Филолога»:
Выпуск № 27 (2014)
Выпуск № 26 (2014)
Выпуск № 25 (2013)
Выпуск № 24 (2013)
Выпуск № 23 (2013)
Выпуск № 22 (2013)
Выпуск № 21 (2012)
Выпуск № 20 (2012)
Выпуск № 19 (2012)
Выпуск № 18 (2012)
Выпуск № 17 (2011)
Выпуск № 16 (2011)
Выпуск № 15 (2011)
Выпуск № 14 (2011)
Выпуск № 13 (2010)
Выпуск № 12 (2010)
Выпуск № 11 (2010)
Выпуск № 10 (2010)
Выпуск № 9 (2009)
Выпуск № 8 (2009)
Выпуск № 7 (2005)
Выпуск № 6 (2005)
Выпуск № 5 (2004)
Выпуск № 4 (2004)
Выпуск № 3 (2003)
Выпуск № 2 (2003)
Выпуск № 1 (2002)