ЛГ – «раздел языкознания, изучающий

территориальное распространение

языковых явлений».

(Лингвистический энциклопедический

словарь – ЛЭС)¹

 

ЛГ – «раздел лингвистики, изучающий вопросы

территориального размещения языков и

языковых явлений (на земном шаре, на

континентах, в рамках более мелких

географических ареалов)».

(Энциклопедия Кругосвет)²

 

У лингвистической географии (ЛГ) достойная и спокойная биография.

 

Считается, что ЛГ как самостоятельная научная дисциплина оформилась в конце XIX – начале XX в., вырастая из исследований родственных, прежде всего индоевропейских, языков. Необходимость решения вопроса о границах языков и диалектов привела к идее картографирования языковых явлений, а первые лингвистические карты стали основанием будущих лингвистических атласов.

 

В 1876 году Г. Венкер (G. Wenker), учитель из Дюссельдорфа, разослал по стране анкеты с целью изучения немецких диалектов и создания языкового атласа. Эта работа была продолжена школой Ф. Вредэ (F. Wrede), и в 1926 г. Атлас увидел свет («Немецкий языковой атлас», 1876—1926). В 1902-1910 гг. Ж. Жильероном и Э. Эдмоном был создан «Лингвистический атлас Франции», оказавший большое влияние на развитие всего европейского языкознания и ставший всемирно известным.

 

Развитие ЛГ в России опирается на традиции русской диалектологии. В 1903 г. по инициативе академика А.А. Шахматова была создана Московская диалектологическая комиссия (МДК), издавшая в 1915 г. «Опыт диалектологической карты русского языка в Европе». Это был первый опыт картографирования диалектов восточно-славянских языков, где была предложена классификация этих диалектов и представлены границы диалектного членения русского языка.

 

По мере утверждения статуса ЛГ формировался и ее понятийный аппарат. Основные понятия ЛГ – это ареал (языковой или диалектный) и изоглосса. Термин ареал используется для обозначения 1) границ распространения языкового или диалектного явления или совокупностей подобных явлений (напр., ареал яканья); 2) границ распространения языков или групп родственных языков (славянский ареал, тюркский ареал и т.д.).

Изоглоссой называется линия на географической карте, ограничивающая территорию распространения того или иного языкового / диалектного явления.

 

Например, так выглядит карта мира, на которой обозначены ареалы самых крупных языковых групп:

 

 

 

А это изоглоссы на карте русских говоров:

 

 

  

К настоящему времени составлены (или находятся в работе) десятки лингвистических атласов по множеству языков и диалектов мира. Назовем лишь малую толику их:

Лингвистический атлас Европы;

Общеславянский лингвистический атлас;

Новый атлас языков ЮНЕСКО;

Диалектологический атлас русского языка;

Atlas of the world's languages Structure;

Болгарский лингвистический атлас;

The Spanish Language of New Mexico and Southern Colorado: A

Linguistic Atlas;

Лингвистический атлас немецких диалектов на Алтае – и множество разных других.

 

Несомненно, если лингвистические атласы составляются, значит, лингвистическая география кому-нибудь нужна… Иначе говоря, какую добрую службу сослужила (или сослужит) ЛГ науке о языке, научному знанию в целом и просто любознательному человеку?

 

Начнем с того, что применение картографирования языковых явлений помогло в разрешении целого ряда проблем языкознания, привело к обнаружению новых фактов и сведений и – как следствие – к новым открытиям. Сегодня бесспорно признается, что географические факторы исключительно важны для объяснения многих языковых явлений. Так, тип географической среды, в которой бытуют языки, принципиально влияет на характер генетических связей между формирующимися языками или диалектами. Географическая среда с явно выраженными границами (водные преграды, горы) часто формирует четкие границы между языками (ср. языки Океании, распространенные на отдельных островах). Напротив, географическая среда без явных ландшафтных границ (равнины, побережья) часто приводит к возникновению так называемых диалектных цепей, или континуумов, в которых соседние популяции хорошо понимают язык друг друга, а отдаленные – нет (примером могут служить эскимосские языки, распространенные от Берингова пролива до Гренландии)³.

 

Географические факторы могут объяснять характер и скорость языковых изменений. Например, грамматический консерватизм литовского языка на фоне его родственников по индоевропейской семье часто объясняется тем, что литовцы в течение многих веков жили в географически изолированной области, ограничивающей контакты с другими языками.

 

Особенности ландшафта на территории бытования мордовского языка обусловили появление двух заметно различающихся языковых вариантов – мордва эрзя и мордва мокша (Заметим, что Википедия говорит даже не о вариантах мордовского языка, а о двух языках – мокшанском и эрзянском)⁴.

 

Фактор территории играет существенную роль в конвергенции языков. Оказавшись в непосредственной территориальной близости, конвергенции подвергаются даже неродственные языки.

Так, будучи совершенно разными генетически, финский и шведский обнаруживают несомненную близость в фонетике и лексике.

 

Лингвогеография – важный компонент междисциплинарных лингвистических исследований. С момента своего возникновения она тесно связана с такой классической лингвистической дисциплиной, как сравнительно-историческое языкознание. И в настоящее время эти области плодотворно взаимодействуют. Важнейшее понятие, возникшее относительно недавно (80-е – 90-е годы ХХ века) на стыке лингвистической географии и компаративистики, это – генетическая плотность ареала. Разработка этого понятия связана с деятельностью американских языковедов Р. Аустерлица и Дж. Николс.

 

Генетическая плотность ареала измеряется количеством языковых семей, приходящихся на единицу площади (например, на миллион кв. километров). Это чрезвычайно важная характеристика, по которой ареалы различаются радикальным образом. Р. Аустерлиц утверждает, что для Америки характерно значительно большее число языковых семей, чем для Евразии, при существенно меньшей площади последней.

 

Согласно данным Дж. Николс, небольшие замкнутые ареалы характеризуются большой генетической плотностью, а протяженные – малой. Старый Свет имеет генетическую плотность 1,5, а Новый Свет – 10,6. Северная Евразия имеет плотность 1,3, а такая замкнутая зона, как Калифорния, – 34,1. А самая высокая генетическая плотность отмечена в Новой Гвинее – 88,8. По мнению Николс, низкие широты, водные преграды и горы способствуют образованию малых групп населения и, следовательно, – большему языковому разнообразию⁵.

 

Лингвистическая география способна предоставить надежные материалы для исследования межъязыковых контактов. Блестящим воплощением и подтверждением этих возможностей ЛГ являются, например, многие труды выдающегося советского языковеда В.И. Абаева, в частности его работа «Скифо-европейские изоглоссы»⁶.

 

Нам же хотелось бы на этих страницах сказать о студенческой (еще) работе одного из постоянных авторов журнала «Филолог» – А. Грузберга. В 12-м выпуске журнала опубликована его статья «Хочется вспоминать учителей…». В приводимом далее фрагменте названной статьи речь идет о студенческих годах А. Грузберга и о его курсовой работе, которой руководила доцент Пермского университета Ф.Л. Скитова:

 

«Франциска Леонтьевна сказала, что в пермских говорах встречается необычная синтаксическая конструкция: именительный падеж существительных в количественно-именных сочетаниях и в сочетаниях с отрицанием нет (например, “мешок мука” или “нет вода”). Мне было предложено прежде всего собрать материал<…>. Когда я составил картотеку, выяснилось, что такие конструкции распределены по территории Пермской области очень неравномерно.

 

Я поделился этим наблюдением с Франциской Леонтьевной, и она сказала: “Давайте обратимся к лингвистической географии”. Взял я карту области, нанес на нее все случаи употребления “моих” конструкций и получил такую картину: явление встречается в северо-западных и западных районах области, причем чем ближе к северо-западу, тем больше. Особенно много в Верещагинском, Карагайском, Чермозском районах и в русских говорах Коми-округа…»⁷

 

В работе высказывалось предположение, что исследуемая конструкция сформировалась под влиянием языков финно-угорской группы – коми-пермяцкого и удмуртского. До этого момента подобные конструкции не были описаны в научной литературе, а значит, и не было возможности проверить правильность / неправильность высказанной гипотезы.

 

Но через несколько лет, рассказывает А.А.Грузберг, «в сборнике, по-моему, Глазовского пединститута была напечатана статья об этом самом явлении, где автор доказывал заимствование этой конструкции из угро-финских языков и писал, что исследует эту конструкцию впервые в русской диалектологии»⁸…

 

Наконец, необходимо сказать, что инструментарий ЛГ нередко используется другими лингвистическими дисциплинами, течениями и направлениями – психолингвистикой, когнитивной лингвистикой, лингвокультурологией.

 

Так, приступая к исследованию концепта РОССИЯ в русской языковой картине мира, профессор К.И. Белоусов (Оренбург–Пермь) и его ученики⁹ провели в различных аудиториях носителей языка следующий эксперимент. Группе респондентов было предложено нарисовать карту России (на основании собственных знаний и представлений) и отметить на ней а) наиболее важные, с их точки зрения, географические объекты, б) страны, с которыми граничит Россия. Возле всех нанесенных на карту объектов записать собственные ассоциации и /или представления, связанные с этими объектами.

 

Эксперимент по данной методике был проведен и нами. Нашими респондентами были студенты 1-го курса филологического факультета Пермского государственного национального исследовательского университета (ПГНИУ), 40 человек.

 

Так выглядит одна из карт, составленных студентами:

 

 

 

Далее в русле лингвокультурологии (куда органично вплетаются психолингвистическая и социолингвистическая составляющие) мы рассмотрели иерархию факторов, обусловивших выбор определенных географических объектов.

 

Самым действенным оказался фактор малой родины, который проявил себя прежде всего в следующем:

1. На карты наносятся места, где человек родился, вырос, учился или учится. Ср.: Пермь – родной город; тут мы живем; родной любимый город; учусь и живу; мой город; город, где мы учимся, – и т.п. Красновишерск – малая родина моя. Краснокамск – я жила там. Место рождения обозначили 100% опрошенных.

 

2. Как правило, указываются объекты, расположенные в относительной близости от места рождения и/ или особенно значимые для родного региона. Так, 95% опрошенных нанесли на карты Уральские горы, а 90% – реку Каму. Показательны и комментарии к такого рода объектам: Уральские горы – около них живем; старые и родные; горжусь, что это граница Европы и Азии; самые красивые, особенно на севере. Кама – очень люблю; наша река; Волга впадает в Каму, а не наоборот.

 

3. Территория малой родины заполняется достаточно «густо». На всем пространстве Сибири, например, может быть обозначено 3–4 объекта, а на территории Пермского края до 11 объектов. На родной территории указаны не только крупные, но и микро-объекты. Так, на одну из карт, помимо Перми, нанесены Юрла, Ёлкино (под Кунгуром), Югокамск, Соликамск, Усть-Качка, железная дорога Пермь–Екатеринбург. На другой карте, кроме родного для информанта Красновишерска, обозначены река Вишера, горные вершины Полюд и Ветлан, поселок Мутиха и небольшая речка Акчим. Примеры можно продолжить. Детализация касается и вычленения тех или иных под-объектов в пределах крупного объекта, например, Пермь – ПГУ (так обозначено на карте), Закамск, Кама, набережная, Балатово.

 

4. Действием фактора малой родины обусловлено, по нашему мнению, и наделение нанесенных объектов восторженными характеристиками: Ёлкино – дивная природа; Чердынь – чудесный старинный город, очень-очень красивый; Кунгурская ледяная пещера – одно из самых красивых мест в мире – и т.п.

Подчеркнем, что в сфере действия фактора малой родины не работает оппозиция свой – чужой, о которой – ниже.

 

За пределами действия фактора малой родины самым значимым, (т.е. наиболее заметно влияющим на заполнение карты) является фактор эго (на терминологии не настаиваем). Действие этого фактора обнаруживается, в частности, в следующем:

 

1. Места, где информант побывал, описываются особым образом, принципиально иначе, чем места, где он не был. Так, на одной из карт прочерчен маршрут путешествия («с родителями на машине») от Перми до Краснодара и указаны Казань, Самара, Саратов, Волгоград, Ростов-на-Дону и Краснодар – на большинстве других карт эти города не помечены.

 

Комментарии к нанесенным объектам (на всех картах) очень личностны и субъективны – ср., например: Хоста – коты, колбаса, пальмы; Азовское море – дно – мелкая ракушка; Сочи – парк «Ривьера», ночь, дендрарий; Гусь-Хрустальный – рынок с хрустальными фигурками. И т.п.

 

2. Отмечаются места, где живут родные, друзья, знакомые: Вельск – живет знакомый мальчик; Уссурийск – здесь служит мой молодой человек; Владивосток – тетя живет; Екатеринбург – там живут мои родственники – и т.д. Иногда для нанесения объекта на карту достаточно самого ничтожного повода субъективного характера: Владивосток – самый далекий ОТ НАС (выделено мной.—Л.Г.); С.-Петербург – люблю ФК «Зенит»; Корея – морковка по-корейски; Омск – сюда собиралась переехать моя сестра; Н.Тагил – в этом году строители из этого города ремонтировали крышу в моей школе.

 

3. К особой группе мы отнесли объекты, сопровождаемые указанием на то, что информант хотел бы в них побывать. Это желание сформировалось несомненно под влиянием объективных обстоятельств, но при создании карты эти обстоятельства не осознаются как определяющие – главным становится собственное желание, т.е. действие фактора эго снова налицо. Среди мест, где хотелось бы побывать, называют обычно Санкт-Петербург, озеро Байкал и Черное море.

 

За пределами действия фактора малой родины обнаруживаются тенденции, не наблюдаемые в зоне его действия, прежде всего это появление отрицательных характеристик объектов. Несколько примеров: Москва – собиратель налогов со всей страны; пафос, серый страшно; дурацкий город; Дагестан – война; Магадан – тюрьмы; Байкал – загрязнили отходами бумажного завода; Новосибирск – здесь холодно; Сахалин – остров, где зимой часто не бывает сообщения с большой землей; Владимир – дурацкая гостиница – и т.п. Кроме того, возрастает число комментариев объективно-отстраненного характера, например: Москва – столица, Каспийское море – не соединяется с океаном; Ангара – вытекает из озера, река Амур – помню с уроков географии.

 

Указанные выше и некоторые другие данные позволяют говорить о наличии оппозиции свой – чужой, действующей не в одной плоскости (не на одном уровне). На уровне всего текстового пространства просматривается противопоставление зоны действия фактора малой родины всем остальным зонам текста; когда ФМР исключен из рассмотрения, складывается оппозиция: зона действия фактора эго – остальное пространство текста; в случаях исключения из рассмотрения и этого фактора намечается ряд более частных бинарных сопоставлений¹⁰.

 

Такие мысли навеяли на нас «самодельные» карты России.

 

– И! Просто рассматривать лингвистические карты, стремиться понять, что они говорят, размышлять над полученной от них информацией – это увлекательно и интересно. Как читать книгу.

Почти…

 

 -----

1.   Лингвистический энциклопедический словарь. – М.: «СЭ», 1990. С. 268.

2.  Энциклопедия Кругосвет // Электронный ресурс http://www.krugosvet.ru/enc/gumanitarnye_nauki/lingvistika/LINGVISTICHESKAYA_GEOGRAFIYA.html.

3.   См. там же.

4. См.: http://yandex.ru/yandsearch?clid=9582&text=%D0%BC%D0%BE%D1%80%D0%B4%D0%B2%D0%B0+%D1%8D%D1%80%D0%B7%D1%8F&lr=50

5. Сведения почерпнуты из: Кибрик А. Лингвистическая география // Энциклопедия Кругосвет // Электронный ресурс http://www.krugosvet.ru/enc/gumanitarnye_nauki/lingvistika/LINGVISTICHESKAYA_GEOGRAFIYA.html

6. Абаев В.И. Скифо-европейские изоглоссы. – М., 1965.

7. Грузберг А. Хочется вспоминать учителей… // «Филолог», 2010. Вып. 12. Электронный ресурс http://philolog.pspu.ru/module/magazine/do/mnum_12.

8. Там же.

9. См., например: Малахова М.С. Региональность как фактор вторичности в пространственной метафоре России // Вестник Оренбургского государственного университета, №11 (117), ноябрь 2010. Теория языка.

10. Более подробно см: Грузберг Л.А. Фатическая география // Проблемы динамической лингвистики. – Пермь: ПГУ, 2010. С. 162–165.

 

Наша страница в FB:
https://www.facebook.com/philologpspu

К 200-летию
И. С. Тургенева


Архив «Филолога»: