|
Главная > Выпуск № 25 > Карамзин для бедных и ревнители официальной народности.
Павел Корчагин
Карамзин для бедных
и ревнители официальной народности
Pavel Korchagin
Karamzin for poor
and devotees of Official Nationality
The writing «The History of Russian State. From origins to Mongolian invasion. Part of Europe» (M.: AST, 2013) by Boris Akunin and "historic multimedia exhibition" «Orthodox Russia. The House of Romanov. My history» (Moscow, Central exhibition «Manege», 2013) is analyzed in the article. Considering both events, the author of the article shows that in both cases we have to do not with historical studies but with its imitation since "History..." by Akunin and Exhibition at Manege are not aimed at studying the national history but at solving up-to-the-minute political agenda.
Ну, вот снова, любезнейшая Галина Михайловна, я смалодушничал, пообещав Вам прочитать и письменно сообщить своё мнение об очередном проекте Г.Ш. Чхартишвили. Надо было пообещать только почитать. Убытку было бы меньше у всех…
Дело в том, что у профессиональных историков существует неписаный закон, запрещающий критиковать, с позволения сказать, «исторические» произведения литераторов: «исторические детективы», разного рода «исторические расследования» и даже «исторические романы-эпопеи». Потому как: художник имеет право на вымысел – раз, и «детей бить нельзя» – два. Правда, Григорий Шалвович подставился: помянул в предисловии о своём историческом образовании, назвал книгу почти как Карамзин, наконец, подчеркнул: «Это история не страны, а именно государства, то есть политическая история». Так что вроде как и можно тронуть «известного российского писателя»1 … С другой стороны, мы прекрасно понимаем, что от моего профессионального мнения об параисторическом творении Г.Ш. Чхартишвили Борису Акунину не станет ни холодно, ни жарко, так что давайте я кое-что напишу, но мораль басни будет не о нём.
Князь Клюква
…От них сплошные недоразуменья:
Они всё путают - и имя, и названья, –
И ты бы, Ваня, у них был – «Ванья».
Владимир Высоцкий
Начнём с того, что Акунин не первый, кто затеял литературную игру с Карамзиным (или против Карамзина?).
Ещё в 2000 г. некто С. Кравченко в ростовском издательстве тиснул книжонку под названием «Кривая империя. Правдивый курс истории Государства Российского». В 2007 г. её перепечатало издательство «Яуза, Эксмо» в серии «Когда врут учебники истории». Кредо автора: «Мы часто рассуждаем о нелегкой судьбе России и русского народа. Мы пытаемся найти причины русских бед и неустройств. Мы по-прежнему не хотим заглянуть внутрь себя...».
Григорий Шалвович увидел корень всех «российских бед и побед» не в себе, а в государстве, но, разница в качестве двух названных печатных продуктов небольшая.
А ведь так славно всё начиналось: «Я пишу для людей, плохо знающих российскую историю и желающих в ней разобраться. Я и сам такой же. Всю жизнь я интересовался историей…» [3]. Здесь бы и нужно было остановиться, так ведь нет, дальше начинаются нагромождения – как бы выразиться поаккуратнее – неточностей и неловкостей: «…получил историческое образование [курсив и подчёркивание в тексте везде мои – П.К.], написал несколько десятков исторических романов и тем не менее однажды осознал, что мои знания состоят из отдельных фрагментов, плохо складывающихся в общую картину» [3]. Уважаемые филологи, напомните, пожалуйста, как там дословно про унтер-офицерскую вдову?..
Ну, а дальше Григорий Шалвович на трехстах девяноста шести страницах глубокомысленно рассуждает об истории России, чем несказанно веселит специалистов-историков.
Например: «И объявил Олег: “Се будет мать городам русским”. Очевидно, эта хрестоматийная фраза была произнесена на каком-то скандинавском диалекте, где слово “город” относится к женскому роду. На славянский лад было бы естественней наречь Киев “отцом русских городов”» [107].
Уж не знаю, как было бы естественнее, но вынужден напомнить греческое слово «метрополия» (от μ?τηρ – мать и π?λις – город). Для подчёркивания столичного статуса Киева Олег перевёл на русский язык международный термин, а он эти термины хорошо знал, не зря же он на ворота греческой метрополии щиты приколачивал. Так что ничего очевидного в «скандинавском» домысле автора «Истории Российского государства» нет.
Так же некорректна фраза: «Речной путь не имел никакого смысла, пока не восстановятся торговые связи с Константинополем-Царьградом, то есть “царем среди городов”» [107].
«Царьград» – русский перевод древнего выражения Βασιλε?ουσα Π?λις – «город базилевса», одного из названий Константинополя. Кроме этого названия, у греческой столицы были ещё другие: Византий (от имени его легендарного основателя царя Визаса) и Новый Рим (без комментариев).
Другой пример:
«Инициатором и организатором института съездов был Владимир Мономах, упорный и последовательный восстановитель расколотого единства» [257].
Как бы ни хотелось Григорию Шалвовичу, но Мономах не был «вдохновителем и организатором наших побед». Впервые княжеский съезд собрался в Вышгороде в 1072 г. официально в связи с перенесением мощей святых Бориса и Глеба в новую церковь, а неофициально – для принятия дополнительных статей в «Правду Русскую», так называемую «Правду Ярославичей». Сыновья Ярослава Мудрого Изяслав, Святослав и Всеволод ( «триумвират Ярославичей»), увы, даже не подумали пригласить на съезд девятнадцатилетнего сына князя Всеволода – Владимира, позднее получившего прозвания Мономаха.
Ляпы и неточности содержатся не только в деталях рецензируемого сочинения – хуже то, что автор «Истории Российского государства» не имеет представления о научной терминологии, об основных методах исследования, об азах ремесла историка.
«Особенность историографии киевского периода состоит в том, что источников информации – во всяком случае, письменных – очень мало. Основополагающий, собственно, только один: “Повесть временных лет”, летопись, которая сохранилась не в первозданном виде, а в двух разных вариантах более позднего времени» [5].
В источниковедении (не в историографии!) применительно к летописанию термин «вариант» имеет значение варианта написания текстового отрывка, уникальной летописной записи, но никак не вариант летописи вообще. То, что имел в виду Акунин, называется «редакция».
Редакции существуют каждая в нескольких списках (экземплярах), среди них: Лаврентьевский, Радзивиловский, Московский академический, Ипатьевский, Погодинский, Хлебниковский, Комиссионный, Академический и Толстовский списки.
А чтобы было понятно, насколько приблизительны понятия Акунина о науке, которую он в данный момент представляет, вот словарные определения:
«источникове?дение — вспомогательная отрасль исторической науки (истории), разрабатывающая теорию и историю исторических источников, а также методику их поиска и изучения»;
«историография — специальная историческая дисциплина, изучающая историю исторической науки».
Очень «улыбнуло» определение «транснациональная империя» [167]. В любом словаре можно прочитать, что прилагательное «транснациональный» означает «выходящий за пределы нации, страны, связанный с деятельностью региональных или международных организаций». Империя, выходящая за пределы страны?
Или вот: «Каста волхвов (возможно, это слово одного корня с “волшбой”) – феномен не славянский, он восходит к северным религиям шаманского типа» [24]. Каста – феномен индийский, как он может быть связан с северными религиями? Шаманизм, кстати, не религия, а лишь конкретный способ общения с потусторонним миром, свойственный некоторым примитивным религиям. Так что, если верить автору, волхвы были импортированы славянами то ли из Индии, то ли из Сибири… Но почему тогда слово русское?
Или: «С этого момента и началась общественно-цивилизационная эволюция, которая довольно быстро, всего через несколько поколений, приведет единоязычный, но не состоящий в племенном союзе этнос к объединению» [54]. Как может этнос не «состоять» в племенном союзе, если племя и есть одна из исторических форм этноса? Как может быть этнос единоязычным, но не объединённым? Ни в одном словаре не нашлось термина «общественно-цивилизационная эволюция»…
Почему-то Григорий Шалвович посчитал, что «русославяне» называли одну из своих денежных единиц «бела», потому, что «горностай – “большая белка”» [362]. Что общего у хищника и грызуна?
Как-то неудобно писателю объяснять, что «книжность» и «грамотность» не одно и то же2, а материал для записей (неважно, береста или бумага) называется не «пишущим», а «писчим»3.
Бог с ней, с акунинской «евроазиатской цивилизацией», хотя автор теории цивилизации А. Тойнби считал Россию «православной христианской (русской) цивилизацией», а про существование такого философско-политического движения как «евразийство» Г.Ш. Чхартишвили, видимо, не знает, поскольку ни разу о нём не помянул в своей книге.
Но, оказывается, есть ещё и «государство-метис… евроазиатского цивилизационного типа» [345]. А знаете, мне понравилась акунинские терминологические игры. Дайте-ка попробую… Афроамериканский цивилизационный тип! Да что там! Австралоантарктическое государство!.. «Жалко, королевство маловато, разгуляться мне негде». Материки быстро закончились…
Профессиональная несостоятельность автора «Истории Российского государства» маскируется утверждением о равноценности науки и искусства, отождествлением их.
Вот как это делается: «Писатель Карамзин рассуждает: “Климат умеренный, не жаркий, даже холодный, способствует долголетию, как замечают медики, благоприятствует и крепости состава, и действию сил телесных…”» [18] … Ему вторит историк Соловьев: “…Природа страны имеет важное значение в истории…”» [19].
Акунин ловит на слове Д.И. Илловайского, который опрометчиво назвал историка писателем: «Я … руководствовался принципом Д.И. Иловайского, который еще в позапрошлом веке писал: “От писателя, предпринимающего обозрение целой истории какого-либо народа, несправедливо было бы требовать точных самостоятельных исследований по всем вопросам второстепенной или третьестепенной важности, которые он встречает при последовательном движении своего труда”» [6].
А после этого уже ничего не стоит низвести В.О. Ключевского до уровня беллетриста: «Василий Ключевский лучший (присоединюсь здесь к мнению большинства) биограф нашей страны…» [11]. Вроде бы похвалив Василия Осиповича, Акунин самим характером формулировки снижает, микширует статус Ключевского-историка.
Движемся дальше: «Некоторые историки и беллетристы, романтически воспевая новгородские вольности, описывают вечевую систему как утраченный рай исконно русского народовластия, впоследствии задушенного Москвой» [3]. Дожили, историки и беллетристы – горшки с одной полки…
Ну и наверхосыпку: «Всякий историк, создающий собственную теорию, не может совладать с искушением выпятить удобные для него факты и замолчать либо подвергнуть сомнению всё, что в его логику не вписывается. У меня [читай – «писателя», «беллетриста» – П.К.] такого соблазна нет» [3].
И хотелось бы что-то возразить, но автор решил окончательно унасекомить историков и усугубил: «Дошедшие до потомков сведения смутны, отрывочны и часто противоречивы или просто неправдоподобны. Из-за этого у многих историков возникает искушение прибавить рассказу о древних временах стройности и логичности, “дообъяснить” случившееся, причем гипотезам и догадкам придается вид установленного факта. Был такой соблазн и у меня, но я старался его преодолеть» [4].
Оказывается, все еще хуже – историки принципиально не способны создавать правдивые сочинения, у них есть врожденный и неизбывный порок, они не могут совладать с искушением и дают волю фантазии, и поэтому ничем не лучше литераторов. Что и требовалось доказать!
Но далее (в том же абзаце) автор объясняет, как он умудряется противостоять искушению: «Вот почему в этом томе сплошь и рядом встречаются обороты “по всей видимости”, “вероятно”, “предположительно” – в знак того, что данные сведения являются реконструкцией» [4].
Вот, оказывается, как преодолевается соблазн! А мы-то думали, что в исторической науке выводы, сделанные не на основании точной информации исторических источников, а исходя из общей логики и здравого смысла (случается и такое, хотя редко… ну, уж если совсем нет источников по теме), называются «спекулятивными» или «умозрительными». Причём, поскольку это вынужденная мера, то никакого отрицательного оттенка эти слова не имеют. И только подобные спекулятивные выводы учёные сопровождают оборотами типа: «скорее всего», «можно думать, что», «не исключено». Однако между спекуляцией и реконструкцией – принципиальная разница. В исторических реконструкциях каждый факт, каждый вывод должен быть доказан точной (вплоть до номера страницы летописи или архивного листа) ссылкой на источник, иначе это не реконструкция, а фантазия.
А теперь внимательно посмотрим, как Григорий Шалвович преодолевает упомянутое искушение. В его книге слово «предположительно» встречается 3 раза, 7 раз употреблено слово «возможно», 8 раз «не исключено», 16 раз «может быть», 18 раз «скорее всего», 27 слов, начинающихся на «предполож…», 39 слов с корнем «видимо…», и 58 раз – «вероятно». Итого 176 случаев, с позволения сказать, «реконструкций»…
Да, конечно, автор предупреждал…
Но не он ли клялся: «Поэтому повторю вслед за Карамзиным: “…Историк не должен предлагать вероятностей за истину, доказываемую только ясными свидетельствами современников”» [41]. Так ведь то историк!
Особенно умилил следующий пассаж: «Альтернативная история – жанр совершенно не научный, но в то же время и не бессмысленный. Этот аналитический метод позволяет развеять некоторые устойчивые заблуждения и правильнее оценить значение исторических событий» [383].
Человек, даже поверхностно знакомый с аристотелевой логикой, должен бы из данного силлогизма сделать следующие выводы: альтернативная история есть аналитический метод; метод анализа является совершенно не научным; альтернативная история правильнее «канонической историографии» оценивает значение исторических событий. Помилосердствуйте, Григорий Шалвович! Стоило ли умножать скорбь таким неуклюжим способом…
Собственно, по прочтении первого тома концепция автора (а он лукавит, отрицая её существование) становится ясной, остальные семь томов можно и не читать, поскольку в Заключении (точнее, в разделе с характерным названием «Вместо заключения. Могла ли Русь остаться Европой?») уже изложено их краткое содержание:
«Два с половиной века “жизни в Азии” – а именно в этот период сформировалось московское государство – заложили его фундамент, который сохраняется неизменным, как бы ни реконструировалась надстройка: из мононационального великого княжества в многонациональное царство, потом в военную империю, потом в социалистическую диктатуру, потом в капиталистическую республику…
Главным “азиатским” наследием для России стала сакрализация государственной власти как гаранта стабильности и проистекающее отсюда ограничение личных свобод. Не государство служит своим жителям, а жители государству – вот принцип, по которому во все периоды была устроена российская внутренняя жизнь…» [386].
Вообще-то вывод об «азиатском наследии» российской государственности нельзя сделать на основании анализа исторического периода, когда Россия была, по мнению автора, «частью Европы» (см. название первого тома). Для обоснования этого тезиса надо сначала хотя бы написать второй том, «Часть Азии», в котором и оценить влияние ордынского ига на российские государственные институты. Но этого ждать долго, а козу государству и правительству следует показать уже сейчас…
Ещё немного статистики… В книге Акунина Н.М. Карамзин поминается или цитируется 39 раз, В.Н. Татищев – 8 раз, Н.И. Костомаров и «главный советский историк» Б.А. Рыбаков – 5 раз, А.Д. Нечволодов – 4 раза, Д.И. Иловайский, С.М. Соловьев и В.О. Ключевский – по 3 раза, С.Ф. Платонов – 1 раз. Других историков автор не знает или предпочитает не замечать. Обратите внимание на подбор цитируемых книг. Эти «десятки тысяч страниц», которые обязался прочитать Григорий Шалвович, практически всё дореволюционная литература. С современной исторической литературой автор не знаком, и это очень, очень прискорбно…
Для того чтобы понять чего он лишён, для сравнения посмотрим, как далеко с карамзинских времён ушли в своём развитии фундаментальные науки. Например, физика. Во времена Николая Михайловича Карамзина об электричестве было известно весьма немного: если провода от лейденской банки приложить к мёртвой лягушке, то она начнёт дёргать лапками. Теория относительности Эйнштейна появилась через три года после смерти Василия Осиповича Ключевского. В 1964 г., когда вышла книга Б.А. Рыбакова «Первые века русской истории», была окончательно доказана теория большого взрыва.
Ныне историки стремятся не «узнать (или вычислить), как было на самом деле» (ведь именно в этом пафос вводной главы акунинской «Истории»). Это старая новость, мудрые и честные слова: «Итак, единственное дело историка – рассказывать все так, как оно было», – Лукиан из Самосаты написал ещё во II веке нашей эры. Ныне профессиональные историки, ответственные исследователи, не поддавшиеся постмодернистским веяниям, предпочитающие оставаться «ублюдками Вольера», стараются объяснить, почему в истории всё случилось так, а не иначе, понять закономерности развития человеческого общества.
Неужели Григорий Шалвович думает, что историческая наука в течение XX в. не развивалась? Ещё как развивалась! Методика исторического исследования усложнилась настолько, что массовый читатель современные исторические монографии просто не сможет дочитать до конца от непонимания и скуки. Осилить их не специалисту, нормальному (тут без какой-либо иронии) человеку так же сложно, как, например, сочинения по проблемам генетики, сопротивления материалов или физики частиц. И чем глубже и фундаментальнее исследование, тем раньше его отложит обычный читатель…
В качестве иллюстрации приведём одну страницу из серьёзной исторической монографии, написанной ещё в 1985 г. Вот так историки пишут «для внутреннего употребления»4:
 Конечно же, гораздо читабельнее акунинское: «Согласно хроникам, Атиллу погубило рискованное для пожилого человека сластолюбие. Он взял в жены юную германскую красавицу Ильдико и наутро после брачной ночи был найден на ложе мертвым – вероятно, вследствие инфаркта или инсульта» [36].
Что называется, почувствуйте разницу!
Так что «История» Б. Акунина устарела ещё на стадии идеи. Это прыжок в начало позапрошлого века.
На прощание ещё раз обратим внимание на основные тезисы автора:
«По-настоящему существенны всего три тезиса:
– Наше государство возникло в последней трети IX века.
– Его столицей стал город Киев.
– Создателем единого государства был Олег (а Рюрик – лишь родоначальником династии, правившей с конца IX до конца XVI века)» [99].
Привет от Капитана Очевидность! Вот уж, действительно: «В словах автора много верного и нового. Только всё, что верно – не ново, а то, что ново – не верно».
* * *
А теперь любезнейшая Галина Михайловна, забудьте, всё, что я здесь понаписал… Если бы я написал всё это всерьёз, меня следовало бы уволить по статье о дураках…
Книгу со средневеково долгим названием «Часть Европы. История Российского государства. От истоков до монгольского нашествия» сможет почитать за научную (или хотя бы за научно-популярную) только весьма наивный читатель, который катастрофически не знает историю своей страны. Это мистификация, «литературная игра», проект, рассчитанный на людей, как писал автор, «плохо знающих российскую историю».
В доказательство процитируем самого Б. Акунина: «в качестве гарнира к первому тому «Истории Российского Государства» выйдет еще книга повестей, действие которых происходит в ту же эпоху. Любители Фандорина-Брусникина, это чтение для вас. Надеюсь, не заскучаете…».
И ещё чуть-чуть рекламы:
«”История Российского Государства. Огненный перст”. Сага является художественным сопровождением многотомной “Истории Российского государства”, первый том которой выходит одновременно с “Огненным перстом”.
Содержание:
1. Огненный перст
2. Плевок дьявола
3. Князь Клюква».
Вот и смысл философии всей!
В общем, читать историку-профи, то, что написал Борис Акунин, нет ни резона, ни удовольствия. Гораздо интереснее поступить, как и подобает профессионалу, ответив на традиционный и главный вопрос детей и учёных. А почему Григорий Шалвович вообще решил себя попробовать себя в таком жанре? Почему это случилось именно сейчас?
Автор не скрывает основной своей цели. «Попытка понять, что? в нашем тысячелетнем государстве так и что? не так (и почему) – вот для чего в конечном итоге затеяна эта работа».
Судя по тому, что беллетрист Б. Акунин был замечен на «контрольных прогулках», он уверен, что в «тысячелетнем государстве» много чего «не так». Если угодно, «Часть Европы» это и попытка анализа (художественного, отнюдь не научного) генезиса российской государственности, а в чём-то даже и претензия на создание «исторической» теории оппозиционного «европеизма».
Подытожим… Как научный труд «История Российского государства» Бориса Акунина – пустое место Как литературное произведение… – судить читателям. На приличных торрентах акунинская «История» в лучшем случае попадёт в рубрику «Альтернативная история», а скорее всего, будет числиться по разряду художественной литературы. Очередные тома будут обсуждать на телеканале с подчёркнуто англоязычным оптимизмом. На откровенно жёлтые каналы, транслирующие передачи типа «Обманутые наукой», книга, скорее всего, не попадёт, там полно своих «экспертов» с мятыми лицами и мыслями. И, если Г.Ш. Чхартишвили всё-таки доведёт свой проект до победного восьмого тома, то этот многотомник ожидает общая судьба подобной литературы: прошло пассионарное поветрие, почти никто не покупает ныне очередные дорогие тома «новой хронологии». И это пройдёт…
Поле битвы – история
«Империя наносит ответный удар…»
Что особенно интересно, выход акунинской книги совпал с работой в Центральном выставочном зале «Манеж» мультимедийной исторической выставки «Православная Русь. Романовы. Моя история».
Тренированный глаз историка сразу выловил плохо замаскированные «Православие, самодержавие, народность», а использование такого нафталинного лозунга в XXI веке показалось удивительным. Ну ладно ещё «Русская идея», это хоть 1948 г., но ПСН – это же 1833 г., позапрошлый век!
Получить дополнительную информацию было легко, поскольку работа выставки широко освещалось СМИ: «Захватывающий рассказ о российской истории будет вестись на 4000 кв. м ЦВЗ “Манеж” посредством более 350 мультимедийных устройств, в том числе сенсорных экранов, 50-дюймовых плазм, лайтбоксов, планшетных компьютеров с интерактивными викторинами и познавательными приложениями, разработанных специально для выставки, а также коротких и увлекательных фильмов, рассказывающих об основных вехах жизни Российского государства».
На огромных площадях Манежа «из исторических артефактов были представлены: дневник Николая II, посох Алексея Михайловича и собственно Федоровская икона Божией Матери, которой благославляли (так в источнике – П.К.) на царство Михаила Федоровича».
Получается, 350 электроприборов и всего-навсего 3 подлинных вещи… Что за специалисты это всё спроворили? «Над ее созданием работали более тысячи человек – историки, кинематографисты, специалисты по компьютерной графике».
Десять тысяч одних курьеров… Бог с ними с кинематографистами… а историки-то кто?
По мнению организатора выставки «Православная Русь» (sic! – П.К.), ответственного секретаря Патриаршего совета по культуре архимандрита Тихона (Шевкунова), «попытка “приоткрыть для людей собственную историю” вызвала колоссальный интерес».
Архимандрит Тихон (Шевкунов) – историк?!?
Смотрим справку:
«В 1982 году окончил сценарный факультет Всесоюзного государственного института кинематографии по специальности «литературная работа». Решением Священного Синода от 5 марта 2010 г. назначен ответственным секретарем Патриаршего совета по культуре. Распоряжением Президента РФ Д.А. Медведева от 16 марта 2010 г. включен в состав Совета при Президенте Российской Федерации по культуре и искусству. Член Общественного совета при Министерстве культуры РФ (с июля 2012 г.). Академик РАЕН».
Теперь понятно, почему «Образ Богородицы XIII века стал смысловым центром мультимедийной интерактивной экспозиции, созданной с использованием самых современных технологий», а к работе выставки привлекли «семинаристов Сретенской духовной семинарии, которые в течение долгого времени проводили на выставке экскурсии».
Однако, при чем же здесь историческая наука?
В анонсе выставки читаем: «Еще одна задача выставки – призвать наших современников к возрождению чувства причастности к нашей неразрывной и общей истории, в том числе и через почти забытое сегодня чувство благодарности. В данном случае – к членам этой единственной в своем роде семьи в России, которая, кстати, как никакая другая семья была оболгана и очернена… Призвать нас, потомков тех веков, к благодарности и великим сподвижникам трехсотлетней династии – Потемкину и Суворову, Пушкину и Достоевскому, Чайковскому и Глинке, Лобачевскому и Менделееву».
А я-то наивный думал, что перечисленные люди – это гении, великие полководцы, художники и учёные, а оказывается они всего-то – сподвижники великой династии. Но особенно умилил призыв благодарности к Семье… Захотелось узнать телефон педагога, недоучившего автора анонса, который почему-то отказался от своих предков, чтобы оказаться потомком непосредственно «веков».
Выставка выставкой, но, оказалось, что и наука все же была. В рамках выставки работала конференция «Триумф и крушение империи», которая стала «интеллектуальной площадкой для анализа исторических уроков и обсуждения путей развития российской государственности».
В президиуме столь представительного форума сидели сплошь выдающиеся учёные: председатель Государственной Думы Российской Федерации С.Е. Нарышкин, министр культуры РФ В.Р. Мединский, а также Н.С. Михалков, Н.А. Нарочницкая, ну и архимандрит Тихон (Шевкунов). И, как в обзоре написал Д. Володихин, – «Один за другим участники конференции разворачивали православно-государственническую концепцию русской истории... Церковь и дружественные ей организации показали: они способны оплодотворять правительственную среду интеллектуальными разработками право-консервативного, православно-русского направления. А это исключительно важно в наше мутное, шатающееся время, когда каждый “креакл” мечтает “пасти” политическую элиту...».
Заметим, что в экспозициях, посвящённых каждому из членов династии, были представлены восемь основных разделов, один из которых описан следующим образом: «Оппозиция: личность, цель действий противников власти, финансирование, покровители, в каких слоях общества и где нашли поддержку».
Можно было бы сформулировать короче: «Купленная оппозиция»… Ау, Григорий Шалвович! Вы поняли, в чей огород камешки?
А что это за скромно объявленные «дружественные организации»? Ну, про департамент казенного патриотизма, возглавляемый доктором восторженных наук, всё понятно, хотя про него надо было бы сказать точнее – государственный орган. Но в «дружеский государственный орган» никто не поверит… А собственно научные организации присутствовали?
Член организационного комитета по празднованию дома Романовых в Канаде Анна Гончарова, присутствовавшая на форуме, просто и искренне пересказала содержание докладов, озвученных на конференции: «… Леонид Петрович Решетников, историк, доктор наук, директор Российского института стратегических исследований… отметил, что “оценка происходящего в стране за последнее время — это разъедание национального самосознания”. Нашей Родине необходима национальная идея, вокруг которой мог бы объединиться весь наш народ. Для этого необходимо провести анализ покаяния происшедшего в 1917 году. “Феномен России заключен в следующем: верность Христу и свидетельство о нем миру через государство, построенное по принципу Небесного Иерусалима”. Свои идеи он изложил в книге “Вернуться в Россию. Третий путь или тупики безнадежности”… Воскресение России может стать только чудом Божиим. Как Господь мог в один миг воскресить четырехдневного мертвеца Лазаря, так Он может в один миг воскресить Россию. Но для этого должно быть выполнено одно условие: мы обязаны быть достойны этого чуда. Не сидеть и ждать, когда оно состоится, а стремиться своей жизнью, своими поступками вернуться на путь Веры и Любви».
От себя ещё добавим цитату из этого выступления Л.П. Решетникова (бывшего генерал-лейтенанта СВР): «Катастрофа 1917 г. стала конечным результатом длительного и постепенного отхода русского народа от предназначенной ему Богом задачи. Задача эта формулировалась как духовная идея. “Святая Русь”, “Москва — Третий Рим”, “Православие, Самодержавие, Народность” — эти определения являлись смыслом существования дореволюционной России».
Страшно! Ужасно! Ужасно страшно! Но если Доктор Решетников говорит, что во всём виноват русский народ, а спастись Россия может только чудом божьим, Доктору нужно верить. Потому что Доктор лечит не только рядовых россиян… Для тех, кто не в курсе: упомянутый Институт стратегических исследований образован в соответствии с Указом Президента РФ № 202 от 29 февраля 1992 г. Главная задача РИСИ – информационное обеспечение Администрации Президента РФ, Совета Федерации и Государственной Думы, Совета Безопасности, аппарата Правительства, министерств и ведомств. «РИСИ предоставляет экспертные оценки, рекомендации, готовит информационно-аналитические материалы для вышеуказанных структур. РИСИ осуществляет комплексное изучение проблем, связанных с обеспечением национальной безопасности России и защитой ее национальных интересов в гуманитарной сфере». Эксперты центра гуманитарных исследований Института проводят исследования по нескольким направлениям, в том числе и (внимание!) «Фальсификации российской истории и вопросы противодействия им».
Неудивительно, что в процессе обсуждения участники конференции «одобрили решение о создании рабочей группы на базе Российского Института Стратегических Исследований (так в источнике – П.К.) (РИСИ), задачей которой должно стать обобщение предложений и выводов, сделанных в ходе конференции и одобренных собравшимися, и подготовка итогового документа».
Угадайте с трёх раз, чему был посвящён этот документ?
Итоговый документ стал называться «Обращением к…» и заканчивался фразой: «Мы вместе с миллионами сограждан, празднующих в этом году 1025-летие Крещения Руси, обращаемся к Президенту России В.В. Путину, Председателю Совета Федерации В.И. Матвиенко и Председателю Государственной Думы С.Е. Нарышкину, членам Совета Федерации и депутатам Государственной Думы, депутатам законодательных собраний субъектов Российской Федерации с призывом закрепить в Конституции Российской Федерации особую роль Православия».
Правда, вместо миллионов сограждан обращение подписали всего 16 человек, которые, видимо за 23 года соскучились без «руководящей и направляющей силы» и снова захотели пресловутой 6-й статьи, но уже по-православному…
Ну и хватит об этом, а то получится, как шутили на нашем истфаке, «краткий конспект в трёх томах». Замечу только, что основные эксперты РИСИ в сфере истории являются академиками РАЕН (погуглите сами, что это за организация), зачем-то ещё членами Союза писателей России и имеют православные награды за заслуги. Последнее отнюдь не зазорно, но странный коктейль получается: православные литераторы из академии естественных наук пишут книги по российской истории. Почему никто из отечественных литераторов не пишет учебники по ядерной физике, органической химии или черепно-лицевой хирургии?
Смотрите, кто бьётся на поле отечественной истории за умы, души и сердца россиян. С одной стороны – либерально настроенные постмодернисты, для которых история российского государства лишь повод для игр с филологическим уклоном. С другой стороны – православно-монархические патриоты с тоталитарными замашками. Обе стороны используют в полемике приемы, которые сложно назвать академичными.
Господи, о чём это я? Слово полемика и переводится как «вражда». От «исторических» трудов, выходящих из-под пера приверженцев обеих партий, густо разит политикой, а профессионализмом даже не пахнет. Как-то очень не хочется выбирать между весёленькими радужными знамёнами и шитыми золотом хоругвями, мне не по пути ни с теми, ни с другими… Скучно жить на этом свете, господа!
А ведь потом общественность скажет, что историческая наука – продажная девка – потрафляет и тем и другим… Да где вы увидели на этом шабаше науку? Вот и приходят на ум бессмертные слова незабвенной комендантши Василисы Егоровны по поводу Прохора с Устиньей, и хочется пожелать тяжущимся сторонам здоровья на манер несчастного родственника князя веронского.
P.S.
Слова, вынесенные в эпиграф второй части статьи, являют собой дословную цитату. Нет, вы не о том подумали… Этой записью открывается Книга отзывов выставки «Православная Русь. Романовы. Моя история». Как видим, президенту РФ В.В. Путину, оставившему эту запись, также не чужды филологические игры. Однако очень бы хотелось понять, насколько в этой президентской шутке велика доля шутки?
-----
1. Борис Акунин. Часть Европы. История Российского государства. От истоков до монгольского нашествия. Москва: АСТ, 2013. С.3. Далее ссылки на это издание даются в квадратных скобках в тексте статьи.
2. Б.А. о книжности пишет применительно к распространению берестяных грамот: «Историки долгое время и не подозревали, до какой степени демократичной была древнерусская книжность, но в 1951 году в культурном слое Новгорода археологи обнаружили первую бересту» [355]– sic!
3. Там же: «Оказалось, что в те времена люди использовали в качестве дешевого пишущего материала полоски березовой коры, на которой специальной палочкой (она называлась “писало”) процарапывали буквы».
4. См.: Миронов Б.Н. Хлебные цены в России за два столетия (XVIII-XIX вв.). Л., 1985 С.129.
Наша страница в FB:
https://www.facebook.com/philologpspu
|
К 200-летию
Выпуск № 27 (2014)И. С. Тургенева  Архив «Филолога»: Выпуск № 26 (2014) Выпуск № 25 (2013) Выпуск № 24 (2013) Выпуск № 23 (2013) Выпуск № 22 (2013) Выпуск № 21 (2012) Выпуск № 20 (2012) Выпуск № 19 (2012) Выпуск № 18 (2012) Выпуск № 17 (2011) Выпуск № 16 (2011) Выпуск № 15 (2011) Выпуск № 14 (2011) Выпуск № 13 (2010) Выпуск № 12 (2010) Выпуск № 11 (2010) Выпуск № 10 (2010) Выпуск № 9 (2009) Выпуск № 8 (2009) Выпуск № 7 (2005) Выпуск № 6 (2005) Выпуск № 5 (2004) Выпуск № 4 (2004) Выпуск № 3 (2003) Выпуск № 2 (2003) Выпуск № 1 (2002) |
