Журнал - Интернет-журнал "Филолог"

Главная > Выпуск № 26 > Семантика слова «хлеб» в двух стихотворениях Алексея Решетова.

Ольга Соловьёва

Семантика слова «хлеб»

в двух стихотворениях Алексея Решетова

Olga Solovyova

Semantics of the word «bread»

in 2 poems by Alexey Reshetov

The semantic interpretations of the lexical item «bread» in two homonymous (according to the first publication) poems by a famous poet Alexey Reshetov from the Urals are suggested in the article. The lexical sememes are compared with their realization in the poetic text where semantic increments are discovered and new, author’s semes are found.

О глубинах решетовской поэзии говорят все его читатели: от друзей до специалистов-исследователей. Например: «Алексей Решетов – поэт российской глубинки, русской глубины мысли, чувства, воображения…»¹. Глубинка и глубина совершенно отчетливо и естественно совмещены в его творчестве.

В предисловии к книге о Решетове Ю.Казарин пишет: «Основа его поэтического мышления и говорения – слово. И поэтому для него такие слова, как Мать, Отец, Россия, Бог, Небо, Жизнь, Любовь и Смерть, – это не поэтические междометия, насыщенные риторикой и дидактикой: для Решетова эти слова – суть выразители громадных, глобальных эмоций жизни, смерти и любви»².

Наше внимание в стихах было привлечено еще одним словом – Хлеб. И мы попытаемся доказать, что его по праву можно поставить в ряд перечисленных слов – назовем их «ключевыми».

Для пояснения термина «ключевые слова», широко распространенного в лингвистике, воспользуемся работой Н.А.Николиной «Филологический анализ текста»: «Ключевые слова обладают рядом существенных признаков, которые позволяют дифференцировать их на фоне других лексических единиц. Такими признаками являются:

1) высокая степень повторяемости данных слов в тексте, частотность их употребления;

2) способность знака конденсировать, свертывать информацию, выраженную целым текстом (этот признак особенно ярко проявляется у ключевых слов в позиции заглавия);

3) соотнесение двух содержательных уровней текста: собственно фактологического и концептуального – и «получение в результате этого соотнесения нетривиального эстетического смысла данного текста»³.

Ключевые слова – это слова и обороты, наиболее важные для понимания смысла текста в целом; опорные слова текста, без которых он невозможен. Ключевые слова текста могут совпадать с ключевыми словами творчества того или иного автора.

Выбранная для анализа лексема «хлеб», как представляется, отвечает всем параметрам и требованиям, предъявляемым к ключевым словам.

В современном русском языке выбранное нами слово имеет несколько семем (или значений, или лексико-семантических вариантов/ЛСВ). В этой работе сошлемся на словарную статью из Толкового словаря русского языка С.И.Ожегова и Н.Ю.Шведовой⁴:

Хлеб, -а, мн. хлебы, -ов и хлеба, -ов, м.

1) ед. Пищевой продукт, выпекаемый из муки (во 2 знач.). Печёный х. Ржаной или черный х. Пшеничный или белый х. Ломоть хлеба. Кусок хлеба (также перен.: о пропитании, пище вообще).

2) (мн. хлебы). Такой продукт в виде крупного выпеченного изделия. Круглый, высокий х. Ставить хлебы в печь.

3) ед. Плоды, семена злаков, размалываемые в муку (во 2 знач.). Сеять х. Сдача хлеба государству. Х – всему голова (посл.).

4) (мн. хлеба). Такие злаки. Урожай хлебов. Уборка хлебов комбайнами. Х. на корню.

5) перен. То же, что пропитание. Зарабатывать себе на х. Х. насущный (то, что необходимо для пропитания, существования). Не хлебом единым жив человек (посл.). Быть на хлебах у кого-н. (мн. устар. и прост.).

6) ед. Средства к существованию, заработок. Эта работа – верный х.

В стихах Решетова, опубликованных в собрании сочинений в трех томах⁵, «хлеб» в разных словоформах, а также производные или семантически близкие слова («хлебушко», «хлебный», «черное тесто», «пшеница» и др.) употреблены более тридцати раз.

По нашим наблюдениям, в стихах Решетова реализуются в той или иной степени все словарные семемы. Однако самым частотным является первый ЛСВ, в котором обнаруживается (см. словарь) смешение прямого номинативного значения и переносного, данного в скобках. Предполагаем, что в лексикографии подобное смешение встречается крайне редко (нам не встречалось), и объяснить его мы попытаемся экстралингвистическими причинами.

Русскому человеку для утоления голода в первую очередь нужен хлеб, который может заменить любую еду: главная еда – это хлеб. Именно поэтому слово «хлеб» приобрело важнейшее значение ‘пищи вообще’ в качестве первичного.

В этой статье мы обратимся только к двум стихотворениям, которые в ранних сборниках имеют название «Хлеб», а в трехтомнике опубликованы без заглавий. Нам неизвестно, почему в последней редакции были сняты заголовки, как правило, задающие произведению некую программность, но ощущение этой программности не оставляет нас на протяжении обоих текстов.

В первом стихотворении «О вы, несжатые полоски…», датированном 1967 годом, лексема «хлеб» употреблена три раза и в трех разных значениях. Рассмотрим каждый фрагмент.

В словарной статье в качестве иллюстрации к 5-ому значению (см. словарную статью) приводится «Хлеб насущный (то, что необходимо для пропитания, существования)».

Этот же контекст встречаем в начале стихотворения:

О вы, несжатые полоски,

Как, видя вас, не горевать?

Трудней, чем камень философский,

Нам хлеб насущный добывать.

Как указывают авторы словаря «Русская фразеология», это «выражение из молитвы, приведенной в Евангелии (Матф., 6, 11): “Хлеб наш насущный даждь нам днесь”, то есть хлеб, нужный для существования, дай нам на сей день. Символика выражения в молитве глубока: это и всякая пища, в том числе и духовная»⁶.

Подчеркнем, что приведенное словосочетание считается фразеологическим оборотом из библейского источника (библеизмом). В этом случае такая языковая единица, как фразеологизм, рассматривается целостно и самостоятельно, а не по отдельным компонентам. Согласно типологии фразеологических единиц по семантической слитности Виноградова-Шанского, перед нами фразеологическое единство, то есть метафора свободного словосочетания. На метафоричность этой семемы указывает помета «перен.» (переносное значение). Эта помета и понимание «хлеба» как всякой пищи вообще, в том числе и духовной, определяет целесообразность и даже необходимость такого иллюстративного материала к семеме, как: «Х. насущный (то, что необходимо для пропитания, существования). Не хлебом единым жив человек (посл.)».

Поэтический контекст содержит не только фразеологическую единицу, в которой значения компонентов плавно перетекают из одного в другой (‘хлеб как условие существования’). Важным становится окружение: во-первых, это сравнительная степень наречия «трудней» вместе с глаголом «добывать», который является частотным сопроводителем этого значения слова «хлеб»; во-вторых, еще один устойчивый оборот «камень философский». Без толкования последнего невозможно выявить глубину значения слова «хлеб (насущный)».

«Философский камень» – это своеобразный термин, появившийся у средневековых алхимиков и означавший особое вещество, которое может превращать неблагородные металлы в золото и служить лекарством от всех болезней. Поэтому производный книжный иронического характера фразеологизм «искать философский камень» употребляется в значении «гоняться за несбыточной мечтой о коренной переделке чего-л. без особого вреда» ⁷. Однако у исходного оборота было и есть еще одно значение: «Переносно “философский камень” употребляется в значении: начало всех вещей»⁸.

Попробуем предположить, что именно это последнее значение имел в виду поэт, сравнивая «хлеб насущный» с «камнем философским».

Однако нам кажется, что здесь зашифрована еще одна метафора: для поэта хлеб насущный – его стихи и сам процесс их создания, следовательно, проступает еще одна потенциальная сема – ‘творчество’.

Таким образом, заявленная вначале семема 5 (перен. То же, что пропитание) расширяется до семантической парадигмы: ‘то, что необходимо для пропитания, существования’ – ‘начало всех вещей’ – ‘творчество’.

В следующем фрагменте лексема «хлеб», на наш взгляд, вообще не отражает словарную семантику:

Мы полюбили хлеб за муки,

За то, что начали с азов

Без вас, таинственные музы,

Верней, вязальщицы снопов.

Здесь, скорее, следует говорить о какой-либо потенциальной (не отмеченной словарями) семе (или семах), но для этого нужны основания.

Вернемся к внутрисловной парадигме многозначного слова «хлеб» и построим рассуждение по принципу «от обратного».

В этой строфе, как нам представляется, не реализуются: семема 1 (Пищевой продукт, выпекаемый из муки), и даже как переносная (о пропитании, пище вообще); семема 2 (Такой продукт в виде крупного выпеченного изделия); семема 3 (Плоды, семена злаков, размалываемые в муку); семема 4 (Такие злаки); семема 5 (перен. То же, что пропитание); и семема 6 (Средства к существованию, заработок). Следовательно, здесь что-то другое – некий категориальный «хлеб», некий процесс и некий результат процесса.

Предпосылкой для формирования специального значения безусловно является контекст. В предыдущей строфе лексема «хлеб» употреблена в несвободном сочетании «хлеб насущный». Настоящий контекст, с одной стороны, просто содержит лексический повтор; с другой – совсем не повторяет его значения, так как нельзя предположить рядом с «нашим» существительным определение «насущный». Но объединяющими факторами можно считать компоненты «трудней» и «добывать» в первом фрагменте и «за муки» в анализируемом. Этапы, связанные с появлением хлеба как продукта питания, многочисленны, многопрофессиональны и чрезвычайно трудоемки. Отсюда возникает необходимость воспитания уважения к хлебу, его почитания.

Из сказанного следует, что именно названные контекстные компоненты («трудней», «добывать» и «за муки») являются решающими для проявления семы ‘тяжкий труд’.

Но тяжкий труд – это и труд поэта (см. предыдущий контекст); вспомним классические строки Маяковского из «Разговора с фининспектором о поэзии»:

Поэзия –

та же добыча радия.

В грамм добыча,

в год труды.

Изводишь

единого слова ради

тысячи тонн

словесной руды.

............................................

Пуд,

как говорится,

соли столовой

съешь

и сотней папирос клуби,

чтобы

добыть

драгоценное слово

из артезианских

людских глубин.

Маяковский в качестве непререкаемого авторитета (разумеется, мнение субъективно) утверждает, что семы ‘тяжкий труд’ и ‘поэтическое творчество’ тождественны.

Следовательно, мы можем констатировать проявление в лексеме «хлеб» двух синонимичных потенциальных сем: ‘тяжкий труд’ и ‘муки творчества’.

В последнем контексте стихотворения наше слово также не проявляет однозначной семантики:

Мы покупаем хлеб в лавчонке,

Спеша на Чистые пруды,

И лебедь белый или черный

К нему выходит из воды.

На первый взгляд, здесь можно обнаружить семему 2 (‘такой продукт в виде крупного выпеченного изделия’): она поддерживается синтагматически контекстными партнерами «покупаем» и «в лавчонке», которые отсылают нас к конкретным изделиям из хлеба. Дальнейший же контекст словно размывает это значение до переносного ‘о пропитании, пище вообще’, а возможно, и до масштабов «вселенской, великой еды». Такая мысль возникает в связи с появлением образа лебедя – символа торжества природной красоты, достоинства и верности. Такая птица никогда не бросается к еде, а принимает её с достоинством, как величайшее лакомство и удовольствие – и эти качества воплощены именно в хлебе.

В другом стихотворении «Человек нес хлеб - и пел» (1975 г.) лексема употреблена в двух словоформах, которые как будто закольцовывают текст (приводим его полностью):

Человек нес хлеб – и пел.

И судачили старухи,

Дескать, вот, не утерпел,

Нализался медовухи.

А прохожий трезвым был,

Не шатался, шел как надо.

Просто он не позабыл,

Какова была блокада,

Как на мизерный паек

Жил, обманывая голод…

Пусть ликует, пусть поет:

У него отличный голос!

Да и как не петь, когда

Хлеба каждому хватает,

Даже птицам иногда

Кое-что перепадает.

Может показаться, что в начале стихотворения реализуется конкретная семема 2 ('…продукт в виде…изделия’), так как в качестве поддержки выступает глагольная форма «нёс». Но обратим внимание на знак препинания: тире словно подчеркивает причинно-следственные связи между хлебом (причина) и пением/песней (следствие). Отсюда в слове «хлеб» возникает потенциальная сема ‘радости и счастья’, которая несомненно перекрывает первоначальное впечатление от словарного значения.

В конечных строках текста анализируемая единица тоже семантически многомерна. С одной стороны, она реализует основное значение (причем сразу в двух его проявлениях: ‘пищевой продукт, выпекаемый из муки’ и ‘о пропитании, пище вообще’), которое, благодаря контексту, приобретает характер жизнеутверждающего обобщения. С другой стороны, повторяет потенциальную сему ‘радости и счастья’, но в несколько измененной синтаксической ситуации – при условно-следственных связях между хлебом (условие) и невозможностью не петь (следствие).

В этом стихотворении, однако, невозможно доказательно аргументировать наличие выявленной несловарной семы, ограничиваясь малым контекстом. При развертывании поэтического сюжета автор вводит такие языковые единицы, как «блокада», «мизерный паек», «голод», которые вступают в смысловое противоречие с семой ‘радости и счастья’ в слове «хлеб» и сопровождающим глаголом «петь». Если квалифицировать приведенные единицы как компоненты семантического поля ‘война’, то противопоставленное им слово «хлеб» будет содержать сему ‘мир’. Остается констатировать близость таких семных проявлений, как ‘радость и счастье’ и ‘мир’.

И еще одно: оба стихотворения о хлебе заканчиваются образами птиц.

Первое:

…И лебедь белый или черный

К нему выходит из воды.

Второе:

Даже птицам иногда

Кое-что перепадает.

Случайность? В настоящей поэзии случайностей нет.

С точки зрения человека, птицы символизируют свободу. К такой же полетной свободе всегда стремился и человек. Так что люди и птицы – существа одного земного мира; и тем, и другим для поддержания жизни нужен хлеб: птицам – как пища, человеку – еще и как духовная опора.

За пределами этой статьи остались многие другие семантические проявления слова «хлеб» (например, его интерпретации в контексте войны) в стихах большого прикамского поэта. И это дает нам возможность еще не раз обратиться к творчеству Алексея Решетова.

-----

1. Алексей Решетов: Материалы к биографии. – Екатеринбург, 2008. С.3.

2. Там же, с.3.

3. Николина Н.А. Филологический анализ текста. – М., 2003, с. 130.

4. Ожегов С.И. и Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. – М., 1997, с.862-863.

5. Алексей Решетов. Собрание сочинений в 3-х томах. – Екатеринбург, 2004.

6. Бирих А.К., Мокиенко В.М., Степанова Л.И. Русская фразеология: Историко-этимологический словарь – М.: Астрель, 2007, с. 730-731.

7. Там же, с. 282.

8. Ашукин Н.С., Ашукина М.Г. Крылатые слова. – М., 1966, с. 699.

Наша страница в FB:
https://www.facebook.com/philologpspu

К 200-летию
И. С. Тургенева

Архив «Филолога»: