Главная > Выпуск № 27 > Есть русская интеллигенция...

 Есть русская интеллигенция...

 В заглавие я вынес  первую строку из стихотворения Андрея Вознесенского. Приведу его начало:

 Есть русская интеллигенция.                                                                                                                                                                     Вы думали – нет? Есть.                                                                                                                                                                               Не масса индифферентная,                                                                                                                                                                         А совесть страны и честь.

В те годы, когда это писалось, интеллигенция в России определенно была.

Поясню, что я понимаю под интеллигенцией.

Во-первых, это не просто образованный слой, а эссенция этого слоя. Иначе говоря – нравственная элита нации, ее референтная группа, создающая и воспроизводящая человеческие образцы, по которым настраивается и ценностно воспроизводится общество в целом. Наличие такой группы позволяет говорить, что перед нами не «конченая страна», а полноценно живущий и развивающийся социокультурный организм. И, напротив, отсутствие такой группы свидетельствует о болезни нации и о ее деградации.  Необходимая оговорка: интеллигенция не исчерпывает понятия нравственной элиты. Помимо нее эту элиту могут представлять люди, не входящие в образованный класс, в частности, религиозно одаренные люди, воплощающие в себе духовный смысл Традиции и существующие на границе здешнего и Иного.    

Во-вторых, интеллигенция – «мозг нации». Она проясняет национальные смыслы и стратегии, создает, поддерживает и обновляет национальную картину мира. Благодаря интеллигенции, мы понимаем, откуда мы, кто мы и куда мы идем. Интеллигенция – живой орган общественной рефлексии.

В-третьих, интеллигенция наделена критическим и гражданским чувством: она бичует общественные язвы и тем самым предохраняет нацию от исторического  застоя.

Историческая справка: интеллигенция как новое, внесословное образование возникает в странах Западной Европы в XIV – XV вв. Первыми европейскими интеллигентами были гуманисты, заложившие основы светской культуры и создавшие во многом новую антропологию, точкой отсчета которой стал человек, воспринимавшийся как «середина мира», как «смертный бог», а в дальнейшем как самодостаточное существо с «я» в качестве психологического центра.  

В XVII в. гуманистов сменили научные и философские «гении», а в XVIII в., в эпоху Просвещения, складывается мощная генерация идеологов, создавших «матрицу современности», включавшую в себя новый образ мира, общества и человека, а также веру в преобразовательную миссию науки и разума. Вероятно, именно просветители стали первыми интеллигентами в современном смысле слова: они сочетали в себе нравственный энтузиазм и творческую мысль, не чуждую, впрочем, идейного фанатизма. Кроме того, они были решительно настроены на общественные преобразования, призванные обеспечить личные и политические свободы. Интеллигенты (интеллектуалы) XIX столетия в целом следовали их заветам. В отсутствие прежней духовной элиты они заняли ее место, став, в сущности, «умом, честью и совестью» своей эпохи. И это без иронии.

Русская интеллигенция возникает, как известно, в том же XIX в. – лучшем, на мой взгляд, нашем столетии. Как и в Европе, в России интеллигенты оттесняют на второй план религиозную элиту, в синодальный период во многом утрачивающую влияние на грамотную, думающую и деятельную часть общества. Русская интеллигенция стала в это время своего рода альтернативной церковью. Ее символ веры в преобразованном, секулярном виде содержал в себе все те же религиозные интенции: веру в царство справедливости и равенства, жертвенность, аскетичность. Интеллигентская «святость» могла поспорить и «спорила» со святостью Амвросия Оптинского, Игнатия Брянчанинова и Феофана Затворника.

В XX в. русская интеллигенция закрепила за собой статус совести народа. В советское время, в особенности с 60-х гг., интеллигенты становятся в нравственную оппозицию выветривающейся, эрозирующей партийно-бюрократической идеологии. С известными поправками повторяется ситуация XIX в., когда так называемая революционная интеллигенция раскачивала российский самодержавный режим, противопоставляя ему иной социальный проект. У интеллигентов 60-80-х гг. XX в., как и у их предшественников из нашего классического далека, были убеждения, была харизма. Им было что сказать и их было кому слушать и читать. Имена Солженицына, Лихачева, Аверинцева, Лотмана были для нас почти священными. Встречи в останкинской студии с писателями или кинорежиссерами собирали огромную телеаудиторию. Интеллигентам внимали как проповедникам, как апостолам внутренней свободы.

Последняя (по времени) вспышка общественного спроса на моральных лидеров интеллигентского чекана пришлась на рубеж 80-90-х гг. прошлого века, когда, как казалось многим, начиналось возвращение России в цивилизованный мир.

Однако надежды на скорое историческое обновление, как мы знаем, оказались преждевременными. Россия вступает в состояние системного кризиса и стремительно теряет свойственное ей прежде идеологическое и культурное напряжение. Это тут же сказывается на судьбе интеллигенции. Она перестает быть общественно востребованной. Из ее рядов бегут тысячами – в бизнес, в продажные СМИ, в рутинное существование, в преступность, наконец. Бегут к деньгам и к простой жизни. В этом была своя маленькая справедливость: жизнь открывается заново, ее обычные, витальные радости становятся занимательней книг и культурных ценностей. Жизнь берет у них реванш за десятилетия запретов.

То, что произошло с российской интеллигенцией в 90-е годы, можно назвать коллапсом. Можно сказать, что интеллигенции больше нет, что она кончилась. И впрямь: где сегодняшние властители дум?  Мы в них уже не нуждаемся. В известном смысле мы стали взрослее и самодостаточнее. Мы живем в жестоком мире, который учит нас выживать. Важно только это. Все остальное – просто ля-ля. Или бла-бла. При чем здесь интеллигенция?

Я намеренно дал слово своему виртуальному оппоненту. Так будет интереснее, объемнее и честнее. Сам я думаю несколько иначе: интеллигенция не кончилась. Она сошла в катакомбы. У нее имеется еще одно не отмеченное мною выше свойство: она может обойтись без аудитории. Она живет по закону Ухода-и-Возврата, выведенному в свое время А. Тойнби: только уходя, можно вернуться по-настоящему; только обновив себя, можно обновить историю. Хотя я лично предпочитаю более сильный вариант этого закона, начертанный в Евангелиях: если упавшее в землю зерно не умрет, то останется без плода; если же умрет, то плод его будет обильным (Ин. 12:24). Это я отношу и к человеку, и к социальной группе.   

То, что переживает сейчас российская интеллигенция – исторически объяснимо и по большому счету нормально. История время от времени прерывается, как дыхание или как разговор. Нужно дать ей прокашляться. Хотя надо быть готовым к любому исходу. Интеллигенция может уйти и не вернуться, если «наверху» не останется  тех, кто имеет уши. Это, впрочем, не самое страшное. Она может оказаться неспособной идти «путем зерна». Вот это будет пострашнее. Тогда интеллигенции у нас уже нет. Я, однако, вижу, что думать так – преждевременно. Я знаю тех, кого притягивает собственная Глубина, на какой-то отметке становящаяся всеобщей.                

И последнее: наше жестокое время может ускорить возвращение интеллигенции. Как и регенерацию истончившегося слоя живых носителей Традиции. Людям может рано или поздно наскучить жить исключительно на поверхности. Вообще говоря, страдание – лучший учитель. Оно либо ломает, либо заставляет реально меняться. Я надеюсь на последнее. Ничего другого мне не остается.