Работая по заданию редакции «Филолога» над статьей, посвященной съезду, и сопоставляя предварительные наброски, написанные поодиночке, мы поняли, что в этом жанре у нас, наверное, ничего не получится, так как нет полного единодушия по многим вопросам и даже по тому, как нам назвать наш совместный опус. Кроме того, статья предполагает по возможности объективный и всесторонний анализ события, а такую цель мы перед собой не ставили. Поэтому, не мудрствуя лукаво, мы выбрали форму свободного диалога, посредством которого постарались изложить и информацию о съезде, и свои впечатления о нем. Полагаем, что учителю-словеснику это должно быть интересно: ведь если (как предполагается) такие форумы будут проводиться и впредь – с периодичностью не реже одного раза в пять лет, – значит, они могут стать важным механизмом, регулирующим процесс школьного языкового и литературного образования в стране. Будет ли так в действительности, поживем – увидим.

 

В. Ш. Ольга Вячеславовна, прошло уже три месяца после съезда, ставшего лично для меня событием очень ярким и неординарным. Честно говоря, я опасалась ехать в Петербург в это промозглое межсезонье из-за некстати подхваченной простуды, но первый же день съезда дал такой заряд бодрости, что от моей повышенной температуры и унылого состояния духа не осталось и следа. А каковы впечатления от этой поездки у вас?

 

О. Б. Конечно, впечатления незабываемые – с того момента, как мы ступили на перрон Московского вокзала. В первую очередь, это впечатления от самого города. Сначала было странное ощущение, что видишь не «град Петров», а международный торговый центр: знакомые названия фирм на огромных рекламных щитах, множество пиццерий, суши-баров, шаверм и перекрывающий все другие звуки гул нескончаемого потока автомобилей, но постепенно сквозь эту мишуру проступали черты подлинного Петербурга. И хотя нас ждали дела (мы не успели даже заселиться в гостиницу), невозможно было не пройтись по Невскому, не полюбоваться на отражения величественных дворцов в холодных водах Фонтанки и Мойки, не остановиться у парапета на Дворцовой набережной, откуда открывается панорама Невы, не отправиться туда, куда вольно и невольно стремится не только учитель-словесник, но и всякий причастный русской культуре человек – на Мойку, 12. Я думаю, отнюдь не случайно местом проведения знаменательного в судьбе русской словесности форума стал Петербург.

 

В. Ш. Ольга Вячеславовна, вы просто поэт! Но давайте обратимся к прозе жизни. Мы поехали на съезд, весьма смутно представляя себе, что это за мероприятие. Почему-то вспоминались только съезды компартии, настолько они были вбиты в свое время в наше юное сознание, что в значении слова «съезд» эта семантика до сих пор на первом плане. Однако бывают же и другие съезды, и внутренняя форма слова говорит нам о том, что оно обозначает нечто, куда съезжаются люди. А для чего они съезжаются?

 

О. Б. Передо мной тоже стояли аналогичные вопросы: что такое этот съезд? каковы его цели? какова наша роль на съезде? И только когда мы окунулись в насыщенную атмосферу профессионального общения, прослушали первые доклады, познакомились с интересными педагогами, увидели и услышали «вживую» тех, чьи имена значатся на обложках школьных учебников, я для себя решила: съезд нужен, чтобы мы смогли сверить ориентиры, еще раз ответить на «вечные» вопросы, которые ставит перед собой каждый учитель и все учительское сообщество: ради чего учить? чему учить? как учить? Говоря официальным языком, на съезде обсуждались актуальные проблемы современного состояния словесности как области предметных знаний и методики преподавания русского языка и литературы.

 

В. Ш. Вот для обсуждения этих проблем и съехались замечательные люди со всей страны.

 

О. Б. Да, замечательных людей было много. Первый день впечатлил громкими именами и высокими должностями тех, кто обращался к съезду с приветствием: А. В. Шишлов, председатель комитета Госдумы РФ по образованию и науке; Л. А. Вербицкая, академик РАО, ректор СПбГУ, президент Международной ассоциации преподавателей русского языка и литературы и президент Российского общества преподавателей русского языка и литературы; С. А. Гончаров, доктор филологических наук, профессор, проректор РГПУ имени А. И. Герцена, в котором и проходил съезд.

 

В. Ш. Да уж, увидеть одновременно столько светил от филологии (и методики), да еще всех вместе – удача немалая. Здесь были (в алфавитном порядке): А.Г. Кутузов, Б. А. Ланин, С. И. Львова, В. Г. Маранцман, Л. М. Рыбченкова, Н. Д. Тамарченко и многие другие. Мне, например, интересно было увидеть и услышать Н. Н. Скатова – директора знаменитого Пушкинского дома (ИРЛИ), одного из интеллигентнейших людей нашего времени. Порадовалась я, что так активно и горячо выступал у свободного микрофона Н. Л. Лейдерман из Екатеринбурга, хотя некоторые идеи, высказанные им, были весьма утопичны, например, он предлагал увеличить подоходный налог на 1 % в целях поддержки образования или считать преступлением широко распространившееся в последние годы издание кратких изложений произведений художественной литературы. В условиях свободного рынка и демократизации жизни общества о запрете подобной продукции говорить, наверное, невозможно, но выразить мнение на этот счет специалистов, заинтересованных судьбой литературы и культуры, действительно, необходимо, и на съезде говорилось об этом постыдном факте. Однако я думаю, что по большому счету только от учителя зависит, обратится ли его ученик к оригинальному классическому тексту или будет довольствоваться дешевым суррогатом. Но хорошо, что все-таки в наше время есть еще такие идеалисты, романтики и донкихоты, как Наум Лазаревич.

 

О. Б. Тревога за судьбу отечественной культуры звучала во всех выступлениях. И за судьбу учителя – носителя этой культуры. У учителя-словесника – особая миссия. Он учит родному языку, который должен стать основой для становления личности, воспитания гражданина. Он учит ребенка общению с литературой, тем самым приобщая его к ценностям русской и мировой культуры. На съезде много говорилось о нарастающем противоречии между современной цивилизацией и культурой, о противоречии между запросами школы и общества к личности и запросами рынка, об изменении ценностных ориентаций выпускников школ. Особый разговор и особая боль – положение учителя: большая нагрузка, низкая зарплата, катастрофическое падение престижа профессии учителя, неудовлетворенность собственной значимостью. Съезд заявил о своей позиции, решив обратиться с конкретными предложениями к Министерству труда и социальной политики: довести заработную плату учителя за одну ставку до средней в промышленности; снизить норму недельной нагрузки учителя-словесника, учитывая, что он ведет не один, а два предмета – русский язык и литературу, а также обеспечивает речевое развитие школьников; увеличить оплату проверки письменных работ и дотации на приобретение необходимой литературы; установить льготы для учителей на посещение музеев, театров. Мне бы очень хотелось узнать о результатах этого обращения.

 

В. Ш. Кстати, о проблеме «два в одном». На съезде были высказаны противоположные мнения о системе подготовки учителя словесности. С одной стороны, звучала мысль о необходимости специализации: отдельно учитель русского языка, отдельно – литературы. Это, конечно, хорошо, но может ли быть осуществлено такое специализированное преподавание, например, в небольшой сельской школе, где зачастую учителю приходится вести несколько разных предметов – как смежных, так и далеких друг от друга. И поэтому, с другой стороны, возникло предложение о подготовке учителей широкого профиля – преподавателей гуманитарного цикла предметов (и параллельно, соответственно, преподавателей естественного цикла). Что же касается результатов обращения в Министерство труда и социальной политики, это отдельный вопрос. Вы думаете, оно сможет что-то реально изменить в сложившейся в последнее время непростой ситуации преподавания словесности? В программе съезда написано: «Съезд созывается с целью привлечения широкой общественности к проведению государственной политики в области филологического образования, обсуждения проблем преподавания литературы и русского языка в школе, подготовки учителей, повышения филологической культуры общества, развития методик преподавания литературы и русского языка как наук, издания специальной литературы для учителя и учащихся». Обсуждение проблем, конечно, было, и было весьма активным, благо филологи говорить любят и умеют. Но не осталось ли ощущения, что в большинстве случаев людям важнее было сказать о чем-то своем, чем послушать (и услышать!) другого? Чего стоит, например, уход из зала московской делегации и заявление одного из ее членов «На следующий год хотим собрать свой съезд»! Что значит «свой»? А это, простите, чей? И мне кажется, это наша общая беда – мы сами себя не слышим. А хотим, чтобы нас услышали другие. Получается, что поговорили и разошлись? Меня, пожалуй, больше всего затронули слова С. В. Волкова из газеты «Литература», который, не будучи ни официальным делегатом съезда, ни одним из его организаторов, проявил самую живую заинтересованность в происходящем. Успех съезда, сказал он, будет зависеть от того, как он будет освещен в СМИ. И правильно сказал. Я просмотрела почти все центральные газеты ни много ни мало за два месяца начиная с 21 октября и нигде никаких упоминаний об этом важном для нас форуме не нашла: ни в педагогических изданиях, ни в общественно-политических, ни в «Литературной газете». Откликнулись только профессиональные издания. Подозреваю, что учителя-словесники и до сих пор ничего об этом событии не знают.

 

О. Б. Думаю, наша задача как раз в том и состоит, чтобы донести до педагогов и круг обсуждавшихся на съезде проблем, и предлагавшиеся варианты их решения. Хочу заметить, что есть немало вопросов, в решении которых главная роль принадлежит именно педагогам-словесникам разных уровней: от учителя школы до профессора вуза. Это вопросы модернизации школьного филологического образования. Из докладов выступавших, из общения с коллегами во время «кофейных пауз» (спасибо организаторам!) стало очевидно, что эта проблема гораздо более решена в отношении преподавания русского языка. В 90-е годы произошел пересмотр общих целей языкового образования, утвердилось положение о приоритетности решения коммуникативных задач при обучении языку. Участники съезда в целом одобрили основные направления стандартов по русскому языку, хотя, конечно, потребуется доработка старых учебников и создание новых в связи с введением стандартов, введением профильного обучения.

 

В. Ш. Да, проблем со стандартом по русскому языку меньше, чем со стандартом по литературе, так как содержание языкового образования легче формализовать. И все-таки, с моей точки зрения, на съезде не совсем правильно были определены приоритеты. Намного больше внимания уделялось вопросам, связанным с преподаванием литературы, чем проблемам преподавания русского языка. Этот перекос был очень ощутим и в соотношении и очередности выступающих на пленарных заседаниях, и даже в перечне проблемных групп литература предшествовала русскому языку. Скажете, мелочь? Не думаю. В этом выразилось отношение. Возможно, в группе организаторов съезда преобладали литераторы. Мне кажется, есть здесь некая несправедливость и недальновидность. Вопросы преподавания языка не менее важны, чем вопросы преподавания литературы. И, между прочим, качество преподавания языка непосредственно влияет на качество преподавания литературы (да и других предметов). Язык – это основа словесного искусства. Не зная языка и не любя его, невозможно по-настоящему понять и полюбить литературу! Вопросы преподавания языка должны стать главными, так же как предмет «Русский язык» должен стоять первым в расписании любой, даже математической или экономической школы.

 

О. Б. Тем не менее следует сказать, что на съезде были намечены пути совершенствования преподавания русского языка, подчеркнута необходимость утверждения функционально-семантического подхода к изучению языка, формирования у учащихся навыков различных видов речевой деятельности. Практически ни у кого не вызвала серьезных претензий и новая форма итоговой аттестации по русскому языку.

 

В. Ш. Вы имеете в виду эксперимент по введению единого государственного экзамена? Пока возражений, может быть, и не очень много, особенно если сравнивать с отношением к ЕГЭ по литературе, но никому не ведомо, каковы будут отдаленные последствия введения тестирования как основной и единственной формы итоговой аттестации. Ведь и в русском языке нельзя все измерить тестом. Как проверить, например, лингвокультурологическую компетентность выпускников, о которой сейчас говорится все больше? А умения, связанные с устными видами речевой деятельности? Кстати, некоторые актуальные вопросы преподавания русского языка, обсуждавшиеся на съезде, кратко рассматриваются в статье выступавших на пленарном заседании С.И. Львовой, О.М. Александровой, Л.М. Рыбченковой «Русский язык в школе: состояние, проблемы и пути их решения» (РЯШ. 2003. № 4). Думаю, с этой статьей познакомиться небесполезно. Авторы отмечают, что не все в преподавании русского языка так благополучно, как может показаться.

 

О. Б. Вопросы, действительно, остаются. Например, в проекте нового Базисного учебного плана введен 1 час на изучение русского языка в 10-11 классах (раньше он вводился за счет регионального или школьного компонентов), но большинство участников съезда считает это недостаточным для решения столь сложных задач, тем более что одночасовые курсы в школе являются малоэффективными. Поэтому съезд и рекомендовал Министерству образования увеличить количество часов в 10–11 классах до 2 (в профильных классах – до 5). Признаны нерешенными вопросы о преемственности начального и среднего образования, о состыковке разных учебников, о введении единого речевого режима в школе. Но, согласитесь, гораздо более сложными, нерешенными и потому так горячо обсуждавшимися являются проблемы, связанные с преподаванием литературы. Каковы цели школьного курса литературы в целом и как они соотносятся с задачами других гуманитарных дисциплин, изучаемых в школе? Каковы формы экзамена по литературе в основной и полной средней школе? Как определить минимум обязательных знаний и умений по литературе? Каковы особенности программ для профильных школ? Каковы критерии оценки работы учителя литературы и где он должен повышать свою квалификацию? Думаю, ни один учитель, принимавший участие в работе съезда (а учителей было примерно 25 % от всех делегатов), не остался равнодушным к этим вопросам. Но почти по каждой из позиций выступавшие расходились. Кажется, что выступающие были солидарны лишь в следующем: принятие стандарта литературного образования и утверждение формы выпускного экзамена, а также количество часов, отведенное на изучение предмета в новом БУПе, определят судьбу литературы в школе. Насколько остра одна из граней проблемы, говорит, например, тот факт, что, по словам Е. А. Зининой, насчитывается пятьдесят разных вариантов стандарта по литературе. И с последним из них многие присутствующие вообще не были знакомы, хотя предполагалось его обсуждение!

 

В. Ш. Это вполне в духе наших худших традиций: «не читал, но осуждаю», в данном случае – обсуждаю… Вернемся, однако, к небезынтересной для читателя «Филолога» информации. На съезде работало шесть проблемных групп: «Цели филологического образования и задачи его модернизации в системе обучения и воспитания в школе и вузе», «Эволюция современного ученика как читателя и языковой личности», «Подготовка учителя-словесника в вузе и формы постдипломного образования», «Содержание и стандарт литературного образования в средней школе», «Содержание и стандарт языкового образования в средней школе», «Проблемы преподавания русского языка и литературы в национальной школе». Названия групп отражают основную проблематику съезда, но наибольший интерес делегатов, о чем можно было судить по числу добровольных членов каждой группы, вызвали проблемы, связанные с содержанием и стандартом языкового и литературного образования в школе (в них приняло участие по шестьдесят с лишним человек). Я, естественно, выбрала группу, в которой предполагалось обсуждение проблем преподавания в школе русского языка. Одним из сопредседателей (совместно с профессором РГПУ им. А. И. Герцена Е. В. Любичевой), а фактически руководителем группы была С. И. Львова – человек, который, в общем-то, определяет современные тенденции языкового образования в школе: она – руководитель коллектива разработчиков стандарта по русскому языку, член группы разработчиков материалов ЕГЭ. Привлек круг вопросов, которые планировалось обсуждать в этой группе, например: каковы критерии отбора обязательных знаний и умений, зафиксированных в стандартах образования по русскому языку? кто и по каким критериям должен оценивать программы и учебники по филологическим предметам? соблюдение каких условий обеспечит реализацию интегративной функции родного языка в процессе обучения? в чем специфика построения курса русского языка в старших классах? Однако обсуждение в основном свелось к проблеме единого государственного экзамена. Преимущественно в духе «одобрямс». Неоправданно благостная атмосфера была нарушена выступлением директора школы из Астрахани. «Мне не понравился этот съезд, – остро и резко заявил он, – это не съезд, а конференция по вопросам ЕГЭ». И он во многом прав. Если оценивать трезво, так и получилось. А вам не показалось, что работа на съезде свелась к обсуждению частных (хотя важных и болезненных) проблем?

 

О. Б. Да, проблемам, связанным с ЕГЭ, придавалось, на мой взгляд, слишком большое значение. Даже сложилось впечатление, что многие приехали на съезд с одним-единственным вопросом: будет ли ЕГЭ по литературе? Но в то же время на заседании секции «Содержание и стандарт литературного образования в средней школе» обсуждались и другие вопросы. Кто и когда будет утверждать стандарты? Что опаснее: перегруз или разгрузка стандарта? абстрактность целей или их чрезмерная конкретизация? свобода выбора изучаемых произведений или строгий перечень? И так ли уж страшен ЕГЭ по литературе? Бурные, эмоциональные выступления одних докладчиков сменялись строгими научными выкладками других. Широк был «географический» диапазон выступающих: Санкт-Петербург, Москва, Нижний Новгород, Ростов, Тверская область, Бурятия. И все же в очевидном многоголосии звучал лейтмотив: литература в отечественной школе больше, чем предмет. Русская литература – это естественное пространство культурного диалога народов и народностей, населяющих Россию, и пространство культурного диалога России со всем остальным миром. Знание литературы – это прежде всего знание функциональное, обеспечивающее вхождение человека в мир культуры, а не самореализацию его на рынке труда. Литература приучает читателя читать культуру как текст в единстве формы и содержания. Литература побуждает читателя самостоятельно интерпретировать художественный текст, т. е. становиться творческим субъектом культурного процесса. Программы и стандарты по литературе призваны представлять единство культурных идеалов и ценностей, единство культурной традиции и таким образом обеспечивать ее трансляцию. Следовательно, мера ответственности составителей стандарта по литературе, на который будут ориентироваться все составители предметных программ, чрезвычайно высока. Культурообразующее значение литературы может быть поставлено под сомнение попытками сокращения часов и сомнительными, непродуманными, т. е. по сути непрофессиональными формулировками вопросов тестов и формулировок тем сочинений. Эти мысли очевиднее и полнее всего, на мой взгляд, были сформулированы в выступлении С. В. Федорова, представителя РГПУ им. А. И. Герцена.

 

В. Ш. А что говорилось по поводу экзамена по литературе?

 

О. Б. Участники обсуждения пришли к выводу, что наиболее адекватной формой проверки знаний по литературе остается все-таки сочинение. Как видите, круг обсуждаемых проблем был достаточно широк, хотя, конечно, не все важные вопросы были подняты.

 

В. Ш. К сожалению, за рамками обсуждения остался очень важный, с моей точки зрения, вопрос о структуре стандартов и по языку, и по литературе, в частности, о региональной их составляющей, механизм реализации которой вообще не продуман. К тому же, содержание инвариантного компонента таково, что на вариативный (будь то региональный, школьный или ученический) времени просто не остается. Я думаю, должна быть и какая-то общая концепция регионального компонента, иначе самодеятельность в каждом регионе может увести нас неизвестно куда. Хотя проблема регионального компонента стандарта не поднималась на съезде вообще, все же удалось узнать (в частном порядке, так сказать, в кулуарах), что работа в этом направлении ведется во многих регионах и ей придается немаловажное значение.

 

О. Б. А на мой взгляд, недостаточно внимания на съезде было уделено вопросам использования в процессе обучения русскому языку и литературе информационно-коммуникативных технологий, возможностей дистанционного обучения. Говорилось лишь о необходимости их применения, в то время как на местах появляется довольно интересный опыт. Например, наша школа работает в режиме экспериментальной площадки по теме «Информатизация учебного процесса». Учителя-предметники, в том числе и филологи, осваивают новые технологии, знакомятся с программным обеспечением, разрабатывают и проводят уроки с использованием ИКТ. Поэтому мне очень хотелось познакомиться с опытом других школ России, но, к сожалению, не удалось.

 

В. Ш. Кстати, на съезде много говорилось об усложнении работы учителя словесности в новых условиях, в частности, в условиях, когда усиливается противоречие между книжной культурой обучающих и компьютерно-телевизионной культурой обучаемых. Наверное, если новые технологии вызывают интерес школьников и повышают результативность обучения, то их следует активнее применять, не подменяя, естественно, общение с книгой компьютерными играми, а используя компьютер как современное эффективное средство хранения информации. И вообще нам надо научиться понимать современного школьника, принадлежащего совсем другому поколению, чем мы, а не только сетовать по поводу ухудшающегося состояния образования. Вот этой установки на понимание и, главное, приятие нового типа школьника, наверное, на съезде-то и не было.

 

О. Б. Давайте все же, Валентина Ильинична, закончим нашу беседу на оптимистической ноте. Первый Всероссийский съезд методистов и учителей-словесников состоялся. Ученые, руководители всех рангов, методисты, учителя получили возможность увидеть и услышать друг друга, почувствовать понимание и поддержку единомышленников.

 

В. Ш. И это, может быть, для нас важнее всего. В конце концов, съезд словесников – это не съезд КПСС, решения которого выполнялись безоговорочно. Примечательно, что именно съезд словесников стал первым форумом педагогического сообщества новой России. Может быть, есть в этом какой-нибудь символический смысл...

Наша страница в FB:
https://www.facebook.com/philologpspu

К 200-летию
И. С. Тургенева


Архив «Филолога»: