Умерла Ирина Полянская, прекрасная писательница и моя подруга.

 

Я считаю, что ее рассказы, ее роман «Прохождение тени» – самые лучшие в современной российской прозе. Писала Ира виртуозно: у нее и композиция прихотливая, и художественное время течет в разном ритме, и язык, говоря ее словами, – «как музыка и природа», но игра словами и прочая сложность у нее не ради игры, а для того, чтобы полнее раскрыть и внешнее, и внутреннее, передать драматизм нашей эпохи.

 

В романе описана дружба главной героини (прототипом ее стала сама Ира) со слепыми музыкантами. Девушка-студентка становится для них «гуру», но от этого не решаются все проблемы разом, жизнь продолжает клокотать во всей ее сложности. Семейная коллизия романа имеет много общего с ранней повестью «Предлагаемые обстоятельства». Отец героини – там и тут – талантливый ученый, мятущийся и ошибающийся, любящий и предающий – это порождение советского строя, где ученые часто были загнаны в шабашки, как Солженицын, и там сочетание несвободы и возможности работать в своей профессии порождало самые причудливые характеры…

 

Сама Ира родилась в такой шарашке, ее отец был коллегой Н. Тимофеева-Рессовского, а тот всегда возил с собой хорошую лагерную акушерку. И вот это оказалось спасением! Ира родилась и не дышала, а опытная лагерная акушерка макала ее в горячую и в холодную воду по очереди, таким образом – оживила Иру.

 

«Нине, Славе, Антону, Соне, Даше, Агнии – уф! На счастье».

 

Так подписана нам первая книга Ирины Полянской.

 

Счастьем оказалась сама моя дружба с Ирой.

 

Мы познакомились на заре перестройки, наверное, году так в 1986, но – может – раньше. Точно уже не помню. Я – никому неизвестная молодая провинциальная писательница – послала рассказы в московский журнал «Литературная учеба», мне ответила Ирина Полянская и попросила при приезде в столицу найти ее.

 

Я в ближайший же приезд свой нашла Ирину. Она оказалась моложе меня, но уже седая, сказала, что седая с 17 лет. Дело в том, что отец ее был репрессирован при советской власти, потом попал в шарашку, где облучился, у детей – последствия…

 

Но при этом Ира была очень красива! Голос бархатный, незабываемый. Со стороны было не видно, что у нее проблемы с позвоночником и суставами. Постепенно я все узнавала. Ей приходилось ложиться на операции – суставы «подшивать». Помню, я гостила у Иры, когда она только что выписалась из больницы. Плечо (швы) нужно было проветривать, Ира снимала блузку. И я печально думала: Господи, это по какой же красоте прошлась советская власть! Ирины плечи можно было писать художнику или воспевать поэту, но их приходилось все время лечить…

 

Когда бы я ни гостила у Иры, всегда в доме беспрерывно раздавались звонки телефона. И Ира устраивала чью-то рукопись в журнал («Слушай, это такой талантливый парень!»), у кого-то просила рекомендацию в Союз писателей для друга-знакомого. Одновременно она разогревала мне суп и предлагала вещи для моих девочек, открывала почтальону и получала одну за другой телеграммы от писательницы из Челябинска, которая требовала, чтобы Ира послала телеграмму … в ЦК комсомола, что она за то, чтоб эту премию дали именно писательнице из Челябинска.

– Что будешь делать? – спросила я.
– Дам телеграмму в ЦК комсомола, – спокойно отвечала Ира.

 

И пошла со мной в магазин, чтоб помочь: нужно было много накупить и принести продуктов для Перми (гречку и колбасу, масло и апельсины – тогда в нашем городе был голод).

 

Она опубликовала мой рассказ «Старики» в «Литературной учебе», а я сразу стала просить за друзей. Ира выбрала прозу Володи Киршина и напечатала в журнале, а Юру Власенко – не смогла, но писала ему письма – обнадеживала, что еще будет стараться.

 

Однажды она прислала мне деньги на новое пальто. И я купила и долго его носила. Я в ответ тоже слала какие-то книжки (пока они были в дефиците), но это все такая мелочь по сравнению с тем, сколько мне оказывала помощи Ира!

 

Она посоветовала мне отправить рукопись в изд-во «Молодая гвардия», где тогда работал муж Иры – Володя Кравченко. И уже он стал моим ангелом – книжка вышла в 1990 году.

 

С 1990 года мы обе стали верующими и уже обменивались другими подарками – иконами. Даже в этом марте Ира прислала мне икону Богородицы «Умиление» и книжку для детей (Вознесенской, о мытарствах, название забыла, сама книга ходит по семьям моих дочерей).

 

Как Ира хотела, чтоб окрестился Володя Киршин, и как радовалась, когда узнала, что это наконец произошло!

 

Про косынку, что Ира накинула на дуло танка в августе 1991 года, я точно не помню. Это письмо надо найти.

 

А в 1996 она писала, что сама ходила по квартирам, чтоб агитировать за Ельцина (тогда боялись, что победят коммунисты). А ведь Ира уже плохо ходила тогда. Но решила, что нужно…

 

Однажды мы обе получили какие-то неожиданные гонорары, и Ира сказала, что трудно живет Петрушевская. Она предложила послать ей посылку – от нас обеих. Но на другой день она узнала, что у Петрушевской все изменилось (была перестройка, судьбы у многих вмиг переменились к лучшему). И посылка отпала…

 

Когда мы с мужем оказались в финале Букеровской премии, Ира сама стала договариваться с Домом творчества в Переделкино, чтоб нам там оставили места (мы всей семьей собрались на букеровский банкет). Она слала телеграмму за телеграммой, уточняла стоимость номеров и сообщала нам, затем уточняла состав, в котором едем… Потом – уже в Москве – сразу вручила мне в подарок блузку – новую, волшебную, чтоб я выглядела на банкете, как белый человек…

 

Ира не стала ныть, когда пришла рыночная эпоха, а параллельно со своей прекрасной прозой начала писать (в соавторстве) женские любовные романы. Я читала один из них, вышедший под псевдонимом. Это была хорошая проза о любви, в которой я узнавала истории из ее собственной юности. Например, когда Ира сдавала экзамены в театральное училище, ее попросили изобразить сцену получения ею неприятного известия. Ира засучила рукава и стала мыть яростно пол…

 

С нею случались такие чудеса!

 

Она – уже очень больная – летала по приглашению немцев в Германию. Прочла несколько лекций и получила 2 тысячи долларов. Это были деньги на репетиторов для дочери. Очень-очень нужные! И еще в эту же сумочку Ира положила 4 тысячи долларов, которые передали для храма (кажется, для Лины Мкртчян, которая помогала храму). Иру встретили в ночном аэропорту родные, дома она до утра рассказывала о поездке, а утром дочь должна была отвезти деньги в храм. Но денег не оказалось! Вообще нет этой сумочки.

– В лифте она еще была! – сказала дочка и направилась к лифту.
– Бесполезно, лифт работал всю ночь – собак выводили, я слышала.

 

Но сумочка оказалась на месте – в углу лифта! Так деньги для храма спасли деньги для дочери (слова Иры).

 

В тот раз она так просила меня пожить у нее: «Ты измотана, передохни!» Ее родные как раз в ту пору уехали на юг. Но в Москве летом 2002 года был такой смог – в окно беспрерывно сочился синий дым, и у меня начались головные боли. Я заночевала одну ночь и уехала…

 

Когда муж Иры стал писать книгу о Волге, каждое лето отправляясь по нашей главной реке в путешествие, как Ира гордилась Володей! Говорила мне:
– Я его так уважаю за это – он пишет книгу о России!

 

Еще этой весной пришел от Иры денежный перевод. «Я получила премию за рассказ, высылаю тебе три тысячи рублей». Я съездила на эти деньги к родителям.

 

Недавно я достала из шкафа футболку, и из нее… вылетела большая ночная бабочка. Ну не должно ее там быть! Футболка стираная, сушилась на балконе, но я сто раз сушила на балконе, никакие бабочки не попадались… Я была дома не одна. То есть бабочку вообще сначала заметила не я, а дочка. И мне показала, куда она села. То есть это все мне не показалось. Но я сразу поняла, что это какой-то знак…

 

Через день или два мне приснилось, что Ира открыла благотворительную столовую. Сон как будто неплохой. К тому же у нас сломан телевизор, читать нечего, и вот я достала первую книжку Иры, так она лежала – кверху фотографией, и я подумала, что в сон залетала эта фотография.

 

Но на душе было неспокойно, и я позвонила в Москву. Трубку взяла Ира, но голос ее я уже не узнала. Она к тому же все время кашляла. И тут она мне все сказала про свою болезнь.

 

Я стала усиленно молиться. Сложила специальную молитву:

– Господи, Ты – наша первая и последняя надежда! Давно мы молимся Тебе об исцелении Ирины, но Ты – наверное – хотел, чтоб мы дольше молились. Теперь посылаем к Тебе последние молитвы, в каждом слове которых – надежда на исцеление Ирины!

 

Потом я звонила еще раз, трубку взяла сестра Иры. Я сообщила про китайское лекарство…

 

В пятницу, 30 июля, я вечером сказала своей дочери, что во время молитвы у меня появилась надежда на чудо – исцеление Ирины.

 

А она, оказывается, в это время уже отходила…

 

Я позвонила в воскресенье, муж сказал:

– Ира умерла…

 

Остались нам Ирины волшебные книги! Было и признание. Но как я буду без нее жить?! Она, как никто, умела меня утешить. Когда я написала, что от беспрерывного протекания крыши возле окна у нас семь дыр в стене, Ира ответила:

«За то, что у тебя семь дыр, может, на том свете Господь пошлет тебе семь яблонь под окно!»

 

Теперь я думаю, что ей Господь пошлет семь яблонь…

 

 

 

 

Ирина Николаевна Полянская родилась в 1952 году на Урале в семье репрессированного научного работника в закрытом сталинском концлагере для ученых («шарашке»), работавших над атомным проектом. После окончания средней школы закончила училище искусств, актерское отделение в г. Ростове-на-Дону и Литературный институт им. А. Горького в Москве. Сменила много профессий: работала концертмейстером, санитаркой в отделе травматологии, корреспондентом в газете, литконсультантом в журналах. В 1988 году в Издательстве «Молодая гвардия» вышла первая книга повестей и рассказов «Предлагаемые обстоятельства». Входила в конце 80-х в группу молодых писательниц «Новые амазонки», причисленных критикой к идейно-эстетическому течению «новой женской прозы» в современной русской литературе. Автор нескольких книг прозы; рассказы, повести и романы И. Полянской публиковались в крупнейших литературных журналах страны. Издавалась в переводе на иностранные языки в США, Франции, Германии, Индии, Японии. Лауреат немецкой литературной премии «Лига Артис» (Лейпциг, 1996) и журнала «Новый мир» (1997). Финалист премии Букера за 1998 год, вручаемой за лучший русский роман года. Произведения Полянской отличает сложная философско-психологическая структура, блестящий метафорический стиль, парадоксальность мышления, раскованность и артистизм изобразительных средств².

 

-----

1. Полянская И. Прохождение тени // Новый мир. 1997. № 1 – 2. С. 19.
2. http://lib.ttknet.ru/win/NEWPROZA/POLYANSKAYA_I/about.txt

Наша страница в FB:
https://www.facebook.com/philologpspu

К 200-летию
И. С. Тургенева


Архив «Филолога»: