Ты вечно новой, век за веком,
За годом год, за мигом миг,
Встаешь – алтарь пред человеком,
О Библия! о книга книг!

В.Я.Брюсов.

 

Благовещение – один из самых важных религиозных праздников, а сюжет Благовещения  – один из наиболее часто встречающихся  в христианском искусстве на протяжении многих веков.

 

(Евангелие от Луки 1:28–33)

 

Согласно изложению апостола Луки, Архангел Гавриил был послан Богом к Деве Марии, дабы известить ее о том, что она подарит миру Спасителя. Слова Гавриила: «Радуйся, Благодатная!» и стали той самой первой «благой вестью» не только для Марии, но для всего человечества.

 

Скупо изложенная в Евангелие от Луки, история Благовещения обросла деталями и подробностями в апокрифических текстах. Именно они представляют для нас особый интерес, поскольку благовещенская иконография  и символика формировались на их основе.

 

Из апокрифов известно, что Мария пряла нити для пурпурной завесы  Иерусалимского храма.  Затем, отправившись за водой, у колодца она услышала голос: «Радуйся, благодатная! Господь с Тобою; благословенна Ты между жёнами». Убоявшись, вернулась она в дом  к прялке.  И ангел Господень стал перед нею и  возвестил: «Не бойся, Мария, ибо Ты обрела благодать у Бога и зачнёшь во славу Его». Когда она принесла спряденную шерсть к первосвященнику, тот благословил ее словами: «Бог возвеличил имя Твое, и Ты будешь благословенна во всех народах на земле».

 

Встречаются рассказы о том, что, когда   ангел явился, Мария читала книгу пророка Исаии с предсказаниями о рождении Мессии.  В других вариантах события Благовещения происходят у источника или в кругу  девиц, приглашенных прясть вместе с Марией.   В эпоху средневековья в сюжете Благовещения появляется загадочный образ единорога, но ведь сама благовещенская история относится к числу чудесных.

 

Христианское искусство   имеет тесную связь с содержанием апокрифов, которые Отцы церкви не отрицали, но и не объясняли. Исключением можно считать Иоанна Дамаскина, который трактовал беседу Архангела с Богородицей: Гавриил уверял ее в истинности благой вести, а Мария колебалась и смущалась, пока смиренно ни приняла волю Бога:  «…се, Раба Господня; да будет Мне по слову твоему».

 

Мария воплощает одновременно полноту смирения, достоинство и глубину веры – все то, что является залогом соединения Божества с человеком.

 

Иконография  сюжета Благовещения в изобразительном искусстве  сложилась в 5 веке.  Правда, в римских катакомбах еще в 3 веке были изображения, композиционно напоминающие  встречу Богородицы с Архангелом. Стены и своды храмов сохранили и донесли до нашего времени рисунки апокрифических историй. Сохранились воспоминания об этом событии и в церковных песнопениях.  Тип благовещенского изображения окончательно сформировался в эпоху средневековья. Со временем, начиная с Ренессанса, Благовещение становится излюбленным сюжетом в христианском искусстве и постоянной темой византийских икон, храмовой скульптуры, книжной графики и  живописи.

 

В благовещенском сюжете два главных действующих лица: Богородица и Архангел Гавриил. Мария могла изображаться коленопреклоненной, стоящей или сидящей со сложенными в молитвенном жесте  руками,  держащей книгу или веретено. Традиционно ее фигура располагалась в правой части картины.

 

«Благовещение» в средневековой книжной графике

 

Гавриил представал парящим или коленопреклоненным перед Марией с жестами приветствия и благословения.  В ранних изображениях он был бескрылым и скорее напоминал античных вестников. Крылья – ангельский атрибут – появятся к 6 веку. В православной иконописи было принято изображать одно крыло выше другого, что считалось отражением богослужебного обряда, когда церковнослужитель воздевает руку в благословляющем жесте.  Довольно часто (особенно в ранней живописи) в изображение включался библейский текст: фразы, которыми обменялись Гавриил и Мария.  Слова смирения и согласия Богородицы иногда писались в перевернутом виде,  что выражало их  обращенность к Богу - Отцу. Сам он тоже включен в канон в виде голубя, слетающего к голове или груди Марии, символизируя идею непорочного зачатия.  Иногда в верхней части картины виден божественный свет (лучи, сияние), исходящий от Бога - Отца. Реже  Святой Дух изображался  в виде младенца, несущего крест.

 

 

В христианских текстах  события происходят у кладезя, или колодца (так называемое протоблаговещение) и в доме Марии (собственно Благовещение). В связи с этим, существуют  разные варианты изображений или так называемые изводы: Благовещение у кладезя, Благовещение с веретеном, в храмине, с книгой и другие.

 

Сцена у колодца является дополнительной и используется, в основном, в стенописи.

 

 

Примерами могут служить  русская икона и картина прерафаэлита Эдварда Бёрн-Джонса (обе относятся к XIX веку).

 

 

Колодец или другой источник, символически воплощавшие чистоту Марии, постепенно трансформировались в кувшин, вазу. Начиная с эпохи Возрождения эти атрибуты станут встречаться довольно часто.

 

Иконография у колодца со временем вытесняется другими изводами. В одном из вариантов Мария изображалась с веретеном и пурпурной нитью.

 

 

Прялка, веретено, красная пряжа не были просто бытовыми предметами, а имели символический смысл. Сам процесс прядения завесы для храма символизировал созидание плоти Богочеловека. Пурпурная нить трактовалась Церковью как символ зарождающейся плоти Христа, которая «ткется» во чреве Богоматери из ее плоти, как пурпурная пряжа.

 

Красный цвет нити – символизировал достоинство зарождающегося Богомладенца как Царя царствующих. Красный цвет сапожек Богоматери подчеркивал ее происхождение из царского рода Давида.

 

«Благовещение  с пряжей» (веретеном),  излюбленный сюжет византийских миниатюр и мозаик, древнерусских икон,  cтановится главным изводом в иконографии Благовещения. Именно эту икону помещают на Царских вратах, которые открывают доступ в алтарь.

 

В западноевропейском искусстве чаще встречаются  изображения Марии, читающей книгу пророка Исайи, в момент появления Гавриила (извод с книгой). Эта тема не получила развития в восточнохристианском искусстве, но в западной иконографии стала чрезвычайно популярной.

 

 

На  приведенных в качестве примера картинах Пойе и Грюневальда  обстановка не слишком  похожа на реальный дом: мы видим скорее дворцовый или храмовый интерьер. Так реализовывалась символика Небесного Иерусалима, а архитектурные элементы намекали на то, Мария становится «одушевленным храмом», воплощением Бога.  Аналогичные ассоциации рождают полотна Бернарта ван Орли (16 в.)  и Карло Кривелли (15 в.).

 

 

Извод «Благовещения с книгой» принес и еще один атрибут – белую лилию – символ чистоты и непорочности. Семь цветов лилии – это семь радостей Марии.  В православной иконографии атрибутом Гавриила был посох, в европейской – трезубец, жезл вестника (влияние античности).  Кроме символической семантики  лилия, безусловно, выполняла и декоративную функцию. Она обвивала жезл Архангела, стояла в вазе на переднем плане  или между Марией и Гавриилом, как бы разделяя их и символизируя райскую ветвь. Иногда в этом качестве выступала ветка оливы – символ миролюбия.

 

Кельнская школа. 15 в.

 

Мартин Шонгауэр. 15 в.

 

Эль Греко.16–17вв.

 

Алессандро Аллори. 16–17 вв.

 

 Семантически нагруженным в благовещенском сюжете становится пейзаж.  Ранние изображения  были скупы и сдержанны в деталях, что демонстрирует знаменитая икона  XII века «Благовещение Устюжское» («Благовещение с Младенцем во чреве»), в которой делается попытка представить идею непорочного зачатия.

 

 «Благовещение Устюжское». 12 в.

 

 Оба персонажа устюжской иконы – Гавриил и Богородица даны в полный рост,  их позы и жесты каноничны. Редко встречающимся  знаком принесенной благодати является изображенный поверх мафория на груди Марии  младенец.  К нему направлен указующий  и защищающий жест правой руки, через которую перекинута алая нить пряжи. Никаких предметов и лишних деталей, которые отвлекали бы внимание от главного: сути евангельского рассказа о светлом чуде.

 

 Постепенно апокрифический интерес к обстановке, подробностям и деталям приводит к включению в повествование пейзажных зарисовок.  На иконах традиционные горки заменяются символикой Града Божьего или райского сада. Сад  символизирует чистоту и девственность Богоматери.

 

 

 

На иконе конца XII века  из Синайского монастыря  Св. Екатерины  на первом плане изображена река с рыбами и птицами, что считается образом чистой «реки воды жизни».

 

Пейзаж – Небесный Иерусалим. Золотой престол Богородицы, украшенный драгоценными камнями и жемчугом, и высящееся за ним здание с отдернутой завесой напоминают трон царя Соломона.   Пейзажное окружение Марии (цветы, деревья, птицы)  являет собой сад – «вертоград заключенный» – символический образ рая и Богородицы.

 

 

Есть примеры прямого воплощения идеи закрытости, отгороженности сада Марии  (райского сада) надежной стеной, оградой.  В частности, у Фра Беато Анжелико (15 в.) и Петруса Кристуса (15 в.)

 

Каноны, сформировавшиеся на основе раннехристианских, держались неизменными довольно долго. Однако в трактовку Благовещения проникают всевозможные вольности, новые детали, которые раскачивают канон, допуская вариативность и большую свободу для художника.

 

Итальянские художники Возрождения стремились выйти во внешнее пространство, распахнуть мир, поэтому переносили место действия в открытую лоджию или галерею, а нидерландские и немецкие предпочитали бытовую обстановку, интерьер дома.

 

«Благовещения» Леонардо да Винчи

 

«Благовещения» Доменико Венециано

 

Два варианта «Благовещения» Рогира ван дер Вейдена

 

На картинах Рогира ван дер Вейдена обращают на себя внимание многочисленные детали интерьера: кровать с пурпурным балдахином, шкафчики, скамья с подушками, кувшины, вазы и т.п.

 

Нидерландские и немецкие  художники на основе библейского сюжета создают картины, раскрывающие привлекательность и красоту повседневного бюргерского быта.

 

В основе европейского искусства (начиная с позднего средневековья) лежали иные принципы, нежели в иконописи. Византийские и русские богомазы отчуждались от всего земного, их задачей было явить божественное откровение,  высшее совершенство, лишь слегка приоткрыв завесу над сокрытой тайной. Икона предполагала внутреннее, духовное постижение. Картина же обращалась к глазу зрителя, изображала мир видимый.  Художники  искали возможность выразить даже в религиозном сюжете красоту реальной жизни, смысл земного существования. Зримый образ, свободная игра воображения и оценочная реакция зрителя становятся отправными моментами в живописи. 

Наша страница в FB:
https://www.facebook.com/philologpspu

К 200-летию
И. С. Тургенева


Архив «Филолога»: