Журнал - Интернет-журнал "Филолог"

Главная > Выпуск № 8 > ЕГЭ по литературе и скрытые в его тени лица

Марина Лебедева

ЕГЭ по литературе
и скрытые в его тени лица

Как только что-то происходит с преподаванием литературы в школе, волны (а иногда цунами) захлёстывают всех, для кого значима наша культура, наша страна, духовная составляющая нашей жизни. Ни с математикой, ни даже с русским языком такого не происходит, что неудивительно, ведь литература – единственный предмет, напрямую связанный с нравственным уровнем общества и его во многом определяющий. Появился ЕГЭ – и общественность (не только педагогическая) с тревогой заговорила о бытовании литературы как школьного предмета, о глобальных проблемах с речью, нравственностью, с уровнем нашей жизни.

Вправе ли мы утверждать, что ЕГЭ усугубляет ситуацию с развитием речи, перечёркивает Слово? Да, но только звучащее, устно произнесённое Слово. Большая часть заданий ЕГЭ – развёрнутые письменные ответы на проблемные (иногда очень неожиданные, интересные) вопросы, а часть С являет собой вариант традиционного школьного сочинения, однако темы для неё предлагаются такие, что ни в каких «золотых сочинениях» не спишешь.

Структура творческой части ЕГЭ логична и полностью соответствует природе предмета: С1 – развёрнутый ответ на основе эпического или драматического произведения, С3 – на основе лирического текста, С2 и С4 – задания, обнаруживающие умение школьников включать художественное произведение в широкий контекст отечественной литературы.

В ЕГЭ по литературе нет части А, собственно тестовой, где как раз и нужно выбирать из готовых вариантов, что по отношению к художественному произведению действительно выглядело бы убого: На какой улице жил Обломов? а). на Невском проспекте, б). на Гороховой, в). на Литейном. Да и в части В, где предполагаются задания с кратким ответом, ребятам не нужно задумываться над вопросами типа «Какого цвета были руки у Базарова?» и с усердием вписывать в клеточки печатными буквами – «красного».

Конечно (хотя, впрочем, почему «конечно»?), задания в части В имеют изъяны: много слишком простых и даже примитивных вопросов (по словам одной из абитуриенток, «и ради этого стоило учиться в лицее?»), иногда возможны несколько вариантов ответа: «завязка» – «экспозиция»; «лексический повтор» – «повтор» – «аллитерация» – «ассонанс». Почему разработчики предполагают вписывать не «художественная деталь», а просто «деталь» или даже «символ» (ответы идут на равных), почему индивидуально-авторские слова необходимо называть только «неологизмами», в то время как в литературе мы чаще встречаемся с «окказионализмами»? А «конечно» потому, что в литературе в чистом виде проверка «знаний» встречается крайне редко, очищенные от анализа художественного произведения знания теоретико-литературного или историко-литературного характера занимают малый процент, но, с другой стороны, столь же малое количество их и в ЕГЭ – всего 12.

Несовершенны во многом критерии оценки творческой части ЕГЭ – и это также связано с особенностью самого предмета: ещё никто не придумал математически выверенных критериев оценки творчества. А письменные работы школьников в части С – именно творчество (другое дело, что сами абитуриенты зачастую так к ним не относятся). Большое нарекание у экспертов вызвал второй критерий к части С5 – уровень владения теоретико-литературными знаниями. Где грань между «высоким», «достаточным» и «недостаточным» уровнями? Зачем вообще школьное сочинение проблемного характера нашпиговывать неудобопроизносимыми «клаузулами» и «анакрузами» (я не имею в виду, что нужно забыть о литературе как искусстве слова и размышлять о тексте на бытовом уровне, просто сочинение школьника, раскрывающее нравственно-философскую проблему, «не удостоивает» быть затеоретизированным). Разве статьи блистательных ученых-литературоведов пронзают нас именно зубодробительной терминологией? Сколько раз школьнику нужно включить в свои аналитические размышления какой-нибудь термин, чтобы попасть по «второму критерию» в «три балла»?

Теперь несколько слов о качестве самих работ абитуриентов. Они не оставили у меня тягостного впечатления, как, например, сочинения по русскому языку, где сплошным потоком шли примитив, безграмотность, элементарная неспособность понять текст и выразить свои мысли на бумаге. Нет, в сочинениях ребят, выбравших гуманитарное направление своей будущей профессиональной деятельности, были интересные мысли, индивидуальность стиля, уместное употребление научной терминологии (раз уж надо – употребляют). Были, конечно, и неудачные работы, но их процентное соотношение ни в какое сравнение не шло с работами низкого качества на ЕГЭ по русскому языку, который сдавали все.

Низкий уровень части работ обусловлен, по моему мнению, тем, что ребята не ощутили всю серьёзность творческих заданий, где невозможно списать (во всяком случае, столь массово, как списывали раньше и на выпускных экзаменах в школе, и на вступительных в вузе). В последние годы после утверждения ЕГЭ по русскому языку все силы учителя-словесника оказались направлены на подготовку именно этой формы, в результате чего некоторые уроки литературы в старших классах начали занимать под русский язык, а объёмное школьное сочинение по литературе вообще исчезло «как класс». Возможно, что введение ЕГЭ вернёт развёрнутое письменное высказывание, а значит, уроки развития речи опять обретут свой значимый статус.

Однако может быть и иной сценарий (и это также покажут ближайшие годы после введения ЕГЭ по литературе): уровень литературного образования резко снизится, поскольку вместо рождения читательской интерпретации на уроке литературы школьники будут заучивать термины, а вместо устной речи утвердится бесконечное письмо. Ошибаются те методисты, которые называют тестирование формой только лишь контроля знаний: нет, под ту или иную форму контроля, по результатам которой школьники поступают в вузы, подстраивается и обучение предмету, методика урока, пересматривается содержание предметных знаний. Старшие классы – это наиболее благодатный возраст для осмысления нравственных проблем, становления мировоззрения, формирования ценностных категорий. Не окажутся ли уроки литературы для ребят такого возраста «начётническими», натаскивающими на определённые формы заданий? Ответов пока нет.

Что же в большей степени оказалось отрадным для меня как председателя комиссии? Лица ребят, пришедших на апелляцию (нет, не для того чтобы конфликтовать из-за полученных баллов, а просто «узнать ошибки», «разобраться», «объяснить свою неудачу»). Умные лица, ясные глаза, хорошая речь. Это наши будущие студенты-гуманитарии, многие из которых, по их словам, поедут после ЕГЭ поступать в столичные вузы. Это ребята, рассуждающие раскованно, умно, свободно, не скрывающие своей личностной индивидуальности. А мы – преподаватели вузов, которые проверяли их письменные работы, – эти лица не видели. Грустно…

Очевидна необходимость, наряду с ЕГЭ, устного экзамена в вуз – в форме собеседования, например. Нет, не для дополнительно стресса для школьников и возобновления журналисткой истерии по поводу коррупции в вузах, а для того лишь, чтобы увидеть тех, кого потом будем учить, с кем будем общаться на протяжении пяти лет и от кого во многом будет зависеть наше ощущение профессиональной удовлетворённости.

Наша страница в FB:
https://www.facebook.com/philologpspu

К 200-летию
И. С. Тургенева

Архив «Филолога»: