Этот парк находится в стороне от традиционных туристских маршрутов, на северо-востоке, в XIX округе.

 

Я узнала о нем, еще готовясь к поездке, и, поскольку в описании было сказано, что он похож на английский парк, заранее решила: обязательно там побываю.

 

В Париже это желание не забылось, а возросло. В центре города много соблазнов и прельщений для глаз, но набережные Сены, зеленое пространство Тюильри, Марсово поле, Елисейские поля, милый и лиричный парк Монсо и даже Люксембургский сад, при всем своем несомненном камерном очаровании, не давали желанной смены формата и фантастического ощущения соседства, близости, доступности земного рая, которое так щедро дарит Лондон.

 

В Бют Шомон не свернешь, как в Сент Джеймс, или в Гайд-парк, или на набережную Темзы за Вестминстерским дворцом, – до него пришлось специально добираться на метро с несколькими пересадками.

 

Но он того стоит. И была я там дважды: в будний день, когда пение птиц лишь изредка перебивали голоса редких встречных, и в воскресенье, когда поляны и дорожки заполнились отдыхающими парижанами.

 

Здесь когда-то был карьер, и холмистый, каменистый рельеф стал очень выигрышной в эстетическом смысле основой для обустройства зеленого оазиса, который был создан к всемирной парижской выставке 1867 года по поручению Наполеона III под неусыпным присмотром и руководством все того же барона Османа, которому Париж во многом обязан своим неповторимо прекрасным сегодняшним обликом.

 

С высоких холмов открываются панорамные виды Парижа, и этот дальний городской фон дополнительно подчеркивает целительную красоту природного окружения.

 

 

 

 

Срединная, самая дальняя точка снимка – базилика Сакре-Кёр, белый храм на Монмартре:

 

 

 

Крутые склоны, густая ухоженная зелень, гроты, водопады, мосты, затейливые деревянные и каменные дорожки, пруд и возвышающийся над всем этим роскошеством бельведер Сивиллы – тут можно просто бродить без туристического напряжения и познавательных сверхзадач, просто наслаждаться красотой, которая кажется совершенно естественной, но в которой так много человеческой заботы и любви.

 

 

 

 

 

 

 

 

     

     

 

 

 

 

 

 

 

А еще тут можно невзначай поймать в объектив картинку, которая вполне вписывается в ставшую для меня в Париже главной музейно-живописной отрадой импрессионистскую волну.

 

Вот, например, такой пруд – без кувшинок, но с лирически зависшей над серой рябью и затейливо отразившейся в ней зеленой веткой:

 

 

 

А это, конечно, не завтрак на траве – но и по цветовому своему решению, и сюжетно сон на траве под присмотром разгуливающих рядом уток тоже весьма неплох).

 

 

 

Импрессионизм именно здесь должен был возникнуть, не мог не возникнуть здесь – потому что это состояние здешнего воздуха, здешней природы… А может быть, наоборот, глаз ловит, узнает, фиксирует в природе то, что когда-то впервые увидели и подчеркнули в ней импрессионисты?

 

 

 

 

 

Как много видело это дерево на своем веку, сколько лиц, сезонов, событий промелькнуло, прошелестело рядом, мимо, вокруг…

 

 

 

Это старое дерево. Но дай бог каждому такой содержательной, осмысленной, прочно укорененной, привольно раскинувшейся, обильно разросшейся, согретой светом и теплом старости.

 

 

Наша страница в FB:
https://www.facebook.com/philologpspu

К 200-летию
И. С. Тургенева


Архив «Филолога»: