Главная > Выпуск № 25 > А была ли девочка? "Враги народа" на обломках погибшей империи

Галина Ребель

 А была ли девочка?

 «Враги народа» на обломках погибшей империи

Эта статья, опубликованная в рубрике «Колонка редактора» в выпуске № 25 (декабрь 2013),  была снята с сайта «Филолога» до окончания судебного процесса над Александром Поповым – чтобы не "повлиять на решение суда" и не "давать суду готовые формулировки". Предположение о такой возможности, высказанное одним из наших читателей,  показалось фантастическим, и, тем не менее, мы посчитали необходимым даже эту бесконечно малую возможность устранить. «29 августа Центральный райсуд Челябинска огласил оправдательный приговор директору 31-го лицея Александру Попову, который обвинялся в покушении на мошенничество и покушении на посредничество в передаче взятки»:  http://chelyabinsk.ru/text/news/837782.html?full=3#comments/c837782/page/1.   На наш взгляд, это правильное решение, т.к. разыгравшаяся в Челябинске драма требует не только и не столько юридического, сколько нравственного осмысления, о чем и идет речь в статье, которую мы возвращаем на сайт.

Как и Владимир Киршин, я последнее время редко смотрю телевизор. И не только потому, что некогда, но и потому, что даже в тематически интересных, культурных, передачах часто возникает назойливо-назидательная интонация вкупе с популистскими заигрываниями с адресной аудиторией: мол, мы-то с вами понимаем…

Редко свободно звучит с экрана голос умного, глубокого, не сектантски мыслящего человека, и даже когда случается такой гость на ТВ, его в большинстве случаев обставляют густым частоколом политизированно-ангажированных вопросов – не слыша ответов, ведущих вглубь проблем, упорно удерживая собеседника на конъюнктурно-злободневной поверхности.

Редко современная теледокументалистика демонстрирует непредвзятость и корректность.

Впрочем, умение слушать и слышать, тем более докапываться до истины, а не подгонять факты под готовую схему, стало исключением не только в журналистской среде, но и в обществе в целом, даже в научном сообществе.

И не в телевизоре же его искать.

А оно взяло вдруг и нашлось именно там, разбивая очередное предубеждение.

Вообще-то я собралась смотреть – и посмотрела – «Гибель империи». Потому что хоть и НТВ, но это Алексей Пивоваров, потому что по книге Егора Гайдара, потому что интересно, как сегодня с того же экрана, с которого густым потоком льется бог весть что, станут объяснять причины крупнейшей геополитической катастрофы XX века – тем более что объяснять приходится людям, которые в большинстве своем были свидетелями и участниками событий.

Однако полагаю, что как раз для этой категории зрителей фильм откровением не стал: факты и аргументация в пользу неизбежности гайдаровских реформ, обусловленности их экономической катастрофой и угрозой гражданской войны, уже не раз транслировались, и те, кто хотел услышать, –  услышали, а ненавистники Гайдара и его команды остались (и навсегда останутся) при своем.  Было бы интересней, если бы участники фильма – А.Чубайс, П.Авен, А.Нечаев – не ограничились констатацией того, что были допущены ошибки, а остановились на этих ошибках подробнее, ибо именно вольные и невольные просчеты реформаторов оказались причиной сегодняшних социально-экономических деформаций, в частности  – массовой ностальгии по  мифологизированному, идеализированному советскому прошлому.

В общем, на меня этот фильм ожидаемого впечатления не произвел. Но благодаря ему я посмотрела начавший сразу следом за ним  фильм Александра Зиненко «Враги народа: Дело Попова».

И вот тут не только в принципиально новом освещении предстала широко обсуждавшаяся в прессе история директора знаменитого челябинского лицея № 31 Александра Попова, обвиненного во взяточничестве, но и неожиданным образом оказалась доделана работа  Пивоварова: Зиненко проблематизировал в том числе то, о чем шла речь в «Гибели империи».

В начале фильма «Враги народа» – видеозапись оперативной съемки, которая не позволяет сомневаться: директору дают деньги, и он кладет их в сейф.

А затем журналист внимательно и сочувственно слушает самого Попова, его жену, которая по ходу своего рассказа демонстрирует директорскую  квартиру с совмещенной кухней-кабинетом, его путь в школу – пешком, машины нет и никогда не было.

Рассказ  Попова –  о жизни, всецело посвященной школе. Он не отрицает: деньги взял, но – для школы, как не раз брал их  до этого, в том числе у себя самого – вынимал из домашнего кошелька, когда не хватало на какие-то насущные школьные нужды. И уточняет, что иначе – невозможно, что без этого не отправить детей на олимпиаду, не решить других проблем, что так делают все, что без денег ребенка не примут ни в одну школу, кроме той, к которой он «приписан» по месту жительства.

Затем подробно приводятся свидетельства и предположения сторонников Попова, убежденных в том, что директора «подставили» (сам он тоже в этом уверен) – возможно, за годичной давности отказ дать информацию об учениках «кавказской национальности», за достойный уважения ответ на запрос полиции: в лицее только одна национальность – математика.

«Директор школы вытер ноги о полицейский мундир – и его заказали», «Кому-то потребовалось место директора школы» – так объясняют ситуацию защитники Попова. У них же есть еще одно объяснение случившегося: Александр Евгеньевич Попов –  заложник системы, ибо, опять-таки, по-другому нельзя.

Журналист не торопится и не торопит. Он спрашивает, уточняет, выслушивает, дает высказаться.

«Заказчика» расправы с директором мы видим не сразу и, когда он, наконец,  появляется в кадре, смотрим на него уже сквозь призму всего, что знаем: несимпатичный, на первый взгляд, мужик, грубоватый, неинтеллигентный, в каком-то полуспортивном костюме с яркой раскраской.

И никакой девочки – дочки, ради которой он якобы решил обличить Попова, – у него, по словам сторонников директора, нет. А судимость есть. 12 лет назад был задержан за наркотики. Но – не сидел. Легко отделался. Три года условно. По мнению одного из членов штаба, потому что заключил сделку с полицией и теперь вот ей понадобился, пригодился, отслужил.

Но Зиненко продолжает слушать. Теперь уже – «несимпатичного» Юрия Полищука, так жестоко «подставившего» своего давнего знакомца Попова, с которым когда-то росли в одном дворе.

И начинает открываться другая сторона этой истории.   Девочка есть. Ее зовут Вика. Худенькая, бледная девочка. Приемная дочка. «У меня две девочки, родные, а  Вика даже еще роднее», – говорит Юрий.

Еще есть малышка Соня – их общий с молодой и очень симпатичной женой ребенок. Но малышке еще рано, а вот старшей – пора в школу. Та школа, на которую Вика имеет законное право, находится через дорогу – это трасса с очень напряженным движением и частыми авариями (видеозаписи аварий тоже представлены).

А рядом с домом Полищуков, в трех минутах безопасной ходьбы есть другая школа. Но туда Вику не берут: не приписана. И Полищук позвонил старому знакомцу Попову, попросил помочь.

Тот согласился. Цена вопроса: 150 тысяч – директору вожделенной школы,  10 % – ему за посредничество.

Так все делают, по-другому не бывает, убежден директор Попов.

Он не считает это взяткой. Он оказал услугу. За услуги надо платить.

Про Полищука говорит: он из социалистического общества, он на очной ставке очень хорошо рассуждал, что это несправедливо, нехорошо, что все должны учиться без денег…  Говорит с явной иронией: это советская психология, все хотят бесплатно.

Директор – человек современный, живущий в новой системе координат – той самой, которая и возникла на обломках империи. В рамках этой системы Полищук со своими восемью тысячами рублей зарплаты администратора спортивного клуба и с претензиями на справедливость по отношению к его девочке выглядит нелепо. За все нужно платить. В том числе – за безопасную дорогу ребенка в школу: 150 тысяч при зарплате в 8 тысяч. Как решить эту арифметическую задачку – проблемы «заказчика».

Полищука захлестнула обида: «Он не меня хотел ограбить, он мою девочку хотел ограбить!». И Полищук пошел в полицию, где ему и выдали 150 тысяч – под оперативную съемку.

Директор чувствует себя не виновником, не жертвой – героем:

– Я канатоходец, иду по канату… Если еще раз нужно будет нарушить закон – нарушу, не задумаюсь… У меня приоритет – дети. А потом закон. Не быть же тварью дрожащей из-за того, что посадят…

Интересное использование раскольниковской формулы.

В этом математическом лицее чтут литературу.

«…одно из тысяч дел Попова, – рассказывает журналисту член Общественной палаты, редактор газеты «Литература» Сергей Волков, – это фестиваль “Открытая книга”, куда уже несколько лет приезжают писатели первого ряда со всей России. Это масштабное событие для всего Челябинска в том числе. В этом году были Захар Прилепин, Дмитрий Быков, Майя Кучерская, Ирина Прохорова и др. Дети неделю общаются с этими писателями, задают им свои вопросы, читают их книжки и т.д. и т.д.  Это делает директор, который мог бы ничего этого не делать, потому что это не входит в его обязанности. И вот таких ярких, неординарных людей у нас почему-то любят системно сжирать. Хорошо – загнобят, уволят, посадят. Но и что? Что дальше? Что станет лучше?»[1]

Лучше, конечно, не станет. Потому что нежелание быть тварью дрожащей обществом, в том числе самой просвещенной его частью, понимается в варианте Раскольникова: все позволено, все средства хороши, цель оправдывает средства.  Кстати, в процитированной статье опыт Попова по привлечению средств для содержания школы предлагается тиражировать.

А как же слезинка ребенка, про которую предостерегал создатель того же Раскольникова?

 «У этого человека нет девочки, он пришел специально с провокацией», – убежденно заявляет солидный родитель.

«Ребенка нет. Нет ребенка»,  – снисходительно улыбается его солидная супруга.

Нет никакого ребенка! – сообщают многочисленные листовки.

 – Откуда они это взяли, что девочки нет?! – изумляется журналист и пытается достучаться до сознания штабистов. – Вы должны извиниться, вы оклеветали, вы морально уничтожили человека! Эта ваша теория заговора, ваша паранойя… Вы делаете Попова посмешищем!

Слушают отстраненно.

– Но это действительно наше убеждение…

Неохотно чуть отступают назад:

– Ну да, по этому пункту мы должны извиниться, но это не наши выдумки…

???!!!

Журналистское расследование неизбежно переходит в активное гражданское действие.

Зиненко пытается переубедить штабистов – судя по выражению их лиц, безуспешно; он уговаривает директора соседней с Полищуками школы зачислить Вику в первый класс – директор непреклонна, но, по-видимому, звонок из регионального министерства делает ее сговорчивой; он провожает девочку на ее первый урок, съемочная группа сопровождает и поздравляет Вику и ее родителей.

А еще предпринимается попытка примирить «противников» – свести их лицом к лицу, помочь объясниться и, может быть, понять друг друга.

Ни понимания, ни, тем более, примирения не получилось. На искреннее недоумение Полищука – «Я же гордился тобой!» – последовал упрек, что Полищук поступил «не по-пацански»: вместо оговоренных десяти процентов за посредничество, то есть пятнадцати тысяч рублей, вручил двадцать пять.

Уходя, директор бросил: «Не могу с бессовестными людьми разговаривать, с ментовскими людьми». То есть версия штаба для него осталась в силе: это – заказ, подстава.

Никому из штабистов, в том числе самому Попову не приходит в голову, что защищаться можно по-другому: повиниться, извиниться, признать очевидное и просить о снисхождении с учетом всех заслуг.

Впрочем, извиняться Попов все-таки пошел – с букетом из ста пятидесяти белых роз встал на колени перед  директором Щербаковой, которой предназначались те самые злополучные 150 тысяч.

Она не возмутилась, увидев деньги, но и не прикоснулась к ним до прихода полиции – и это спасло ее от наказания. Попов чувствует себя виноватым перед ней, так как она тоже попала под следствие и под телекамеры, но при этом он убежден, что ни он, ни она не совершили никакого преступления, потому что так все делают, потому что за услугу надо платить и т.д. и т.п. – см. выше.

«Преступник – этот человек, который совершил преступление перед интеллектом, перед будущим нашего общества», – убеждена одна из активисток кампании по защите Попова. Иными словами, преступник – Полищук.

 – Я не враг народа, – говорит Юрий. – Я, наоборот, за народ, но меня оклеветали.

И в конце, когда после всех потрясений Вику наконец зачислили в школу, спрашивает журналиста: 

– Разве можно в такой стране таким способом всего добиваться? О чем это говорит?

– О том, что мы живем в России… – отвечает Александр.

 О том, как мы сегодня живем в России, Зиненко и снял фильм. Профессионально высококлассный и очень важный фильм, в котором без истерики, без пафоса и патетики, при этом филигранно точно, корректно и убедительно  рассказана сложная, драматичная история, в которой столкнулись не просто разные люди – разные системы ценностей и обнажилась та глубокая нравственная эрозия, которая повседневно и повсеместно, незаметно, но неуклонно разъедает все общество.

Двойная, тройная мораль; сектантство, невменяемость к аргументам «чужих» и убежденность в априорной правоте «своих»; продажность, возведенная в доблесть; аморализм под защитой старой формулы «среда заела» в модерном варианте – «заложник системы»; лицемерие,  демагогия…

И все это – не где-то там, в заоблачных властных коррумпированных верхах, а здесь, рядом, на бытовом, повседневном уровне, в обыденной жизни, в том числе на тех самых кухнях, где когда-то спасались от всевидящего ока и всеслышащих ушей империи, от ее тлетворного влияния.

Империи нет. Спаслись? Или сдали даже последний рубеж – собственную кухню, превратив ее в штаб, тиражирующий ложь и клевету?

Если бы у меня была возможность задать вопросы кому-нибудь из знаменитых реформаторов, например, Анатолию Борисовичу Чубайсу, я бы спросила:

Почему вся великая либеральная идея в ходе реформ была сведена к свободным ценам и свободной экономике? Как же вы могли не понимать, что там, где все средства хороши, где за ценой не постоим, нет никакого либерализма, а есть другой, еще более изощренный вариант унижения и угнетения человека?

Почему вы из своего реформаторского далека не предусмотрели проблему маленькой Вики – ведь это не частный случай, это системная проблема? И какой же это либерализм, если – не предусмотрели и если образованный, умный, успешный директор школы, ваш сторонник и единомышленник, убежден, что может руководствоваться раскольниковской логикой?

Но возможности спросить нет.

Остается надеяться на «врага народа» Полищука. И на журналиста Зиненко. Которые не перестают удивляться несправедливости, не поддаются  демагогии и идут против течения.  В том числе против общественного мнения. Один – потому что идти больше некуда. Другой – потому что убежден: общество должно знать правду.

Вопрос только в том, хочет ли этого общество.