Главная > Выпуск № 27 > О чем "древнерусская тоска"? Интеллигент как промежуточное состояние

О чем «древнерусская тоска»?

 Интеллигент как промежуточное состояние

После публикации моего материала «Эволюция интеллигента» («Филолог», №27) меня попросили развить эту тему на видеовстрече (Perm Pablic TV Live). Ниже – изложение моего сообщения. Без публицистических претензий, просто размышления вслух.

Дела-то наши плохи. Имеем чудовищную неразбериху в терминах, не говоря уже о решениях проблем.

Готовясь к встрече, я, что называется, пообщался с народом: кто что думает об интеллигентах и интеллигентности? Народ называет такие приметы:

«образованный»;

«мыслящий самостоятельно»;

«мыслящий творчески»;

«с мозгами»;

«воспитанный».

Народные пастыри упорно путают интеллигентов с диссидентами. Одна дама-«шестидесятница» ошарашила безапелляционным тоном: «А разве может быть интеллигент вне политики?!». Возражать ей не стал. Моя цель – не победить в дискуссии, а сориентироваться и продолжить движение.

Вот результаты моей короткой ориентировки – с прискорбием констатирую: извините, всё это чушь. Потому что все вышеперечисленные приметы подходят для описания современного вора-казнокрада: образованный, мыслящий самостоятельно, даже творчески, ну, то есть, парень с мозгами, хорошими манерами и даже с идеалами, но – вор.

Да что там говорить, это же портрет каннибала Лектора из фильма «Молчание ягнят»!

Политическое инакомыслие – тоже не тянет на атрибут интеллигента. По иронии судьбы, муж той высокомерной дамы-«шестидесятницы» – типичный интеллигент вне политики. «Мы не боролись с советской властью, – его слова, – это она сама к нам приставала».

И правда, мы жили своей жизнью, в подполье. Художник, который вступал в полемику с господствующей идеологией, чаще всего проигрывал как художник. Полемика засасывала, лишала полета… Он бесился. Шарахался от теней. Накладывал на себя руки. Эхо трагедии русской интеллигенции: «Не падайте духом, поручик Голицын…», – Россию, кстати, поручики потеряли, когда лично стали бить солдат по зубам: потеряли лицо, утратили присутствие духа перед пришествием Хама. А ведь знали, что Хам приходит изнутри наших душ. Но ничего уже не могли с собою поделать, литература подтверждает: обмельчали души задолго до Первой мировой.

Не все, конечно! Вот пример из эпохи Второй мировой: врач, который одинаково усердно лечит и партизана, и эсэсовца. И не надо его спрашивать: почему? Пошлет на три буквы и займется делом – простым будничным служением, намного более высоким, чем идеологическая хрень.

И вот здесь мы находим искомое определение. Интеллигент – это служение высокой идее, и больше ничего. Именно: служение. Именно: высокой. И больше ничего, так как, если он не фальшивый, а настоящий интеллигент, то для него ничего больше не существует, кроме его высокой идеи. В том числе, и он сам не существует: он предан идее всецело и молча, без пафосных деклараций. И вся его деятельность состоит в наполнении идеи конкретным смыслом, в воплощении ее в жизнь. Для этого он самосовершенствуется – получает необходимое образование, школит себя, оттачивает чувства и мысли. Для победы своей высокой идеи он принужден мыслить критически, самостоятельно, творчески. И тогда он, сам не желая того, обретает узнаваемые черты характера, внешности, поведения. Именно в таком порядке, если он – настоящий.

Если крашеный, то да, тут все наоборот – вперед вылезают внешние приметы, а низкий мотив прячется. Крашеные интеллигенты, интересная тема для исследования, но мы сейчас не о них.

Мы о настоящих, они гораздо интереснее! Среди них большинство – добросовестно заблуждающиеся люди. Ведь проблема интеллигента не в том, что он в своей стране не у дел, это – так, предлагаемые обстоятельства: вчера был востребован, сегодня – нет, завтра опять понадобится. Проблема в относительности высоких идей. И, соответственно, в блужданиях их адептов.

Ведь что такое высокая идея?

На видеовстрече один из участников не сдержался: «А имперские амбиции? Разве настоящий интеллигент может поддерживать "высокие" имперские амбиции?!»

Отвечу: номинально может. Кто из нас не обманывался, принимая низкое за высокое? Оглянемся и убедимся, что вся история интеллигенции – это история добросовестных заблуждений. Самоотверженность интеллигента прекрасна, разочарования – горьки. Горечь – его удел. Но что значит – «номинально»?

Да то, что он обязан перерасти свой номинал после первого, ну ладно, второго разочарования. И прийти к общечеловеческим ценностям, и пойти дальше, выше, не задерживаясь – к абсолютным ценностям, простившись с детской болезнью интеллигентности навсегда.

Для меня интеллигент – промежуточная ступень в развитии личности. Короткое, болезненное недоразумение, прекрасное на старте и ужасное на финише, в котором люди по ряду причин умудряются зациклиться на всю жизнь.

Что это за причины, попробуем разобраться ниже.

Благородство как народная мечта

 Плохо жить в абсурде. Поэтому я объясняю себе происходящее, как умею.

Причину всех катаклизмов нахожу в душе народа, русского – уж точно. Для нас, русских, душевное состояние – это прямой внутренний мотив. К счастью, он скрыт, не осознан, поэтому он часто выпадает из поля зрения политиков, плохо поддается учету и регулированию. Русские – точнее, славяне: мало-, бело-, великороссы – постоянно ставят умников всех мастей в тупик. Но больше сами страдают. Может быть, осознание причины облегчит нашу участь?

Думаю, причина: тоска по благородству.

Она стара, неизбывна и тяжела. Как будто давным-давно, в начале времен, показали нашему народу даль светлую и бросили – и добраться туда никак, и забыть невозможно. Как жить? Иногда отпускает. Потом обостряется в какой-нибудь дикой форме.

Изначально «благородство» понимали буквально – сытая жизнь по праву рождения, от Бога. Она – господам, а ты, холоп, распластайся и не ропщи.

Потом – сытая жизнь заслуженная, от Царя. Это «золотой век»: власть священна, а общественный договор опирается на слово «честь». Были, конечно, и тогда надувательства, но общество осуждало, и банкрот сам себе пускал пулю в лоб.

Вскоре «заслуженных» господ стало много, господа измельчали, и кончился «золотой век» – мелочному барину служить тошно, поэтому холопы взяли моду перечить. Пустились копировать господ, изображать из себя «благородных». К этому времени появились в огромном количестве фабричные рабочие – те вообще «без царя в голове».

И фабричные, вот молодцы, задались целью создать нового, совершенного, человека. Такого – умного муравья, с благородной душой («землю попашет, попишет стихи»). Бога упразднили, а душу оставили (соцреализм допускал это слово). Понимаете, что произошло? Душу оторвали от Творца и вручную занялись формированием ее благородства. Расписали внешние, социальные параметры: кто достоин называться Строителем Коммунизма, кто нет. Расписали и внутренние черты благородной личности. И всё у них было – ресурсы, философская база, но… Не получился совершенный, благородный человек. Напротив, извели лучших. 

Почему не получился – об этом написано много. Мое мнение: саботаж населения (сам был в числе саботажников). Помнится, к концу 1970-х советский человек раздвоился: в идею уже не верил, но все еще делал вид строителя. А тоска по благородству нарастала! Потому что стыдно было все это: изображать.

И поэтому рухнула вся идеология к чертям собачьим, и следом развалился СССР. Исключительно по причине стыда.

После пропагандисты в понятных им терминах объяснили кризис, как обычно наплевав на внутренний мотив недорастленного народа – тоску по благородству.

Экономисты – те, кроме своих диаграмм, ничего не видели. Для них мы – «людские ресурсы», статистические единицы. Они хотели стране добра, но своей бесчеловечной шоковой терапией в считанные недели превратили население в зверей. Звери пожрали несогласных.

Выжили хитрецы, лицедеи. Умеющие казаться, но не умеющие быть. И при этом внутренне неудовлетворенные, тоскующие, алчущие благородства, и не только внешнего, а вот какого-то такого… специального. Внутреннее измерение в их мышлении отсутствует, поэтому они не в силах объяснить, что это такое, благородство, что с ним делать: каким бантом повязать и на каком месте носить. Но – почему-то! – без него им кусок в рот не лезет, никакое бабло не в радость.

Первое, что хитрецы сделали, похерив идею коммунизма, – объявили себя «господами». Стали платить любые деньги за «эксклюзив», кинулись заглатывать любой товарец, если на нем есть этикетка «элитный», и – ура, полез кусок в горло! И бабло стало в радость!

Но ненадолго. Не прошло и двадцати лет, как выяснилось, что «господин» не тот, который все может себе позволить, и не тот, кто повелевает и карает, а тот, который свободен: от страха, например, что отберут украденное и еще наваляют за то, что украл. Кто отберет? Вроде некому. Но все равно страшно. Так сами собой выросли трехметровые стены вокруг особняков, телохранители, сложная система воровской круговой поруки – над каждой сонной артерией дежурит десяток заточек…

Отсюда так называемая немотивированная агрессия. Бредовые идеи «господства», имперские амбиции, ксенофобия, паранойя: «Вперед, Россия, назад в СССР!» – очередное обострение все той же «древнерусской тоски».

Вот написал, и чувствую облегчение: определил-таки для себя внутреннюю связь с другими, непохожими на меня людьми. Тяжелая, недужная связь, но без нее мы враги. Без нее – война.